12
Успех окрыляет. Степные всадники готовы были считать себя победителями. Смеясь над слабым врагом, они начали безудержный грабеж окрестностей Пантикапея и уничтожение эллинского населения прибрежных городков. Парфений, Тиритака, Дия были разграблены и сожжены. Стремление к добыче являлось одним из самых сильных инстинктов войны. Многократно обиженные вторжением Диофанта и херсонесцев, степняки старались вознаградить себя за все сразу. Несмотря на увещевания Лайонака, их набег превратился в нападение грабителей. Воины, охваченные алчностью, не слушали старших. Они мелкими группами рассыпались по селениям и обдирали всех, кого можно было принять за греков. Никто не думал об осаде. На Пантикапей со смехом показывали нагайками и говорили, что вот они управятся с окрестностями, тогда можно будет взломать и ворота города.
Диофант наблюдал все это со сторожевой башни города и готовился к отпору. Уже отплыли корабли в Фанагорию за пополнением людьми, оружием, продовольствием и одеждой. «Несгибаемые» получали сытную пищу, вино и отдых после небывалых боевых трудов. Из горожан создавали отряды копейщиков. Многие рабы прельстились обещанной свободой, оказались в лагере врагов свободы. Понтийский полководец видел, что скифские всадники не столь уж многочисленны, как это показалось вначале, весьма плохо организованы, а главное – увлечены грабежом. И он не спешил. Заняв дворец Перисада, ежедневно принимал теплые ванны, умащивал свое тело благовониями и устраивал пиры с дорогими винами. И в то же время понимал, что если он не разгромит скифскую конницу, будет медлить, то это всюду расценят как его слабость. Тогда, кто знает, не только Фарзой со своими войсками, но и сарматские орды кинутся сюда, чтобы получить свой кусок боспорского пирога.
Атамаз и Лайонак, видя всю нестройность скифской конницы, ее увлечение грабежами, поспешно собирали всюду остатки разбитых рабских отрядов, вооружали их и сажали на коней. В течение недели была создана конная дружина из бывших рабов, вооруженная трофейным оружием, одетая в доспехи, снятые с трупов. Разъезды всадников стали гарцевать под стенами города, препятствуя осажденным совершать внезапные вылазки.
– Выбьем врага из Пантикапея и восстановим наше царство! – задорно говорили отдохнувшие рабы.
Но Атамаз и Лайонак прекрасно понимали, что с несколькими сотнями конницы им не вернуть того, что утрачено. Диофант был еще очень силен, к нему прибывали корабли со свежими войсками. Синды и меоты, аланы и дандарии, а также стройные отряды городских ополчений сходили на берег. Фанагория и Горгиппия, даже Танаис слали Диофанту мощные отряды, рассчитанные не только на отпор вторгнувшейся скифской коннице, но и на возможную встречу с дружинами Фарзоя.
Понтийские военачальники спешили, страшась возобновления большой войны с кочевыми скифами. Митридат прислал повеление – с Фарзоем войны не затевать, в пределы его царства не вторгаться, остатки мятежных войск взять в кольцо и предать мечу, во славу богов. Плененного рабского царька Савмака живым доставить в Синопу.
Одновременно в Неаполь прибыли синопские послы с подарками скифскому царю и предупреждением не выступать против Диофанта, дабы не принуждать этим понтийского царя к ответным мерам. Митридат стремился к умиротворению Скифии, разгадав в ней силу, с которой невыгодно затевать многолетнюю войну.
Скифские всадники, уже обремененные добычей, стали поговаривать о возвращении домой. Каждому хотелось теперь не губительных схваток, а возможности использовать добытое. Лезть на стены Пантикапея, густо увенчанные рядами войск, не хотелось. Страшные в своих конных атаках, скифы были мало способны на длительные осады. Лайонак все это хорошо знал.
Большой отряд конных азиатов вышел из ворот города и напал на скифов возле городка Дии. Получилось так, как это бывало и ранее. Скифы не захотели расставаться с тяжелыми вьюками и решили отступить. Но свежая сарматская конница разгромила их наголову. После такого удачного начала ворота города стали раскрываться чаще, и войска Диофанта вылазками тревожили осаждающих, нанося им немалый урон.
Не ожидая новых поражений, степняки заявили Лайонаку, что они решили отойти в свои степи, чтобы спасти захваченную добычу.
– Вот оставим дома наши вьюки, тогда веди нас снова в набег! – говорили они.
Было очевидно, что надо отступать. Диофант предупредил решение Лайонака и Атамаза. Он выступил всем войском и сразу захватил окрестные селения. Были горячие схватки, но они всегда кончались бегством скифов. Более стойко держались воины из рабов. Их численность росла, многие из крестьян-сатавков примыкали к ним. Отовсюду группами и поодиночке возвращались участники восстания, разбитые Диофантом. Появились даже разговоры о возобновлении большой войны и воссоздании царства рабов.
– Надо поднять сатавков! – предлагали Атамазу.
Был собран большой сход всех повстанцев, что оказались налицо. Атамаз спросил их:
– Ну, молодцы, герои, скажите: уйдем ли отсюда в степи и там будем ковать топоры для новой войны или будем драться до конца?.. Диофант опять неволит и казнит братьев наших!.. Сатавков подымем!..
Все молчали. Рабы кипели ненавистью к врагам свободы, но нуждались в длительной передышке. Редко кто не получил ранения или тяжелого ушиба.
– Не пойдут сатавки за нами, – отозвался пожилой воин, – Савмака ведь нет! Одних нас мало. А к Диофанту день и ночь прибывают свежие рати!
Большинство высказалось за отступление. Измученные рабы мечтали о покое и готовы были немедленно отойти в сторону диких степей, имея единственным желанием найти хотя бы недолгую волю среди ковыльных просторов.
Скифы, довольные удачным набегом, уже потянулись восвояси. Об убитых не скорбели, радовались большой добыче. Ехали с песнями и славили своего вожака – Лайонака.
– Удачливый ты, князь, – говорили они ему, – с тобой можно ходить в походы! Будешь опять собирать дружину – не забудь нас.
Атамаз, уводя из-под Пантикапея свой конный отряд, не стеснялся брать для воинов все, что нужно было. Хлеб у крестьян выгребали и грузили на возы или брали в переметные сумы. Не всегда такие фуражировки проходили гладко. Крестьяне встречали насильников проклятиями, а то и дубьем.
– Эх, вы! – укорял их Атамаз. – Мы воевали за вашу волю и землю! А вы, вместо того чтобы помочь нам, куска жалеете! Бери, ребята, что надо, не задерживайся!
