людей. Взоры всех были обращены на ополченца, забравшегося на плечи своего товарища и сверлившего дырку в этом каменном изваянии, возвышавшемся здесь как символ колониализма, как олицетворение ненавистного прошлого. Именно поэтому его нужно было уничтожить.
Просверлив в верхней части памятника небольшое углубление и заложив туда взрывчатку, солдат спрыгнул на землю, поджег фитиль и тоже присоединился к толпе.
Раздался взрыв. Земля дрогнула. Но как только дым рассеялся, толпа разочарованно загудела. Отлетела одна только голова. Основная часть глыбы прочно стояла на прежнем месте. Памятник будто врос в землю, глубоко пустив корни.
Хусейн крепко сжал руку Лейлы. Махмуд стоял, опустив голову. Ему вспомнилось вдруг, как он, закрыв лицо руками, бормотал, узнав, что горит Каир: «Напрасно! Все напрасно! К чему только было проливать кровь!»
— Надо подложить вниз! Главное — постамент! — срывающимся голосом крикнула Лейла.
Толпа опять окружила памятник плотной стеной. Молодой солдат приставил лестницу, взобрался на постамент и принялся делать новое углубление. Наконец снова зажжен фитиль, взрыв — и памятник взлетел в воздух. Лейла вздрогнула. Ей показалось, что это взорвалась рядом граната, которая была в руках Ассама. Он тогда бросился с ней в самую гущу врагов… Ни один из них не остался в живых. Но и Ассам погиб. Погиб отважно, как герой.
Возгласы одобрения слились в один мощный гул. Казалось, взрыв прорвал невидимую плотину, сдерживавшую людей, и толпа потоком хлынула на площадь, постепенно затопляя набережную и все прилегающие к ней улицы.
Хусейн крепко держал Лейлу за руку, чтобы не потерять ее. Толпа подхватила их и понесла, как щепки, через всю площадь. У Хусейна и Лейлы было такое чувство, будто они одни посреди реки, которая несет их неизвестно куда. Остановиться не было возможности. Им стало весело. Лейла тащила Хусейна за руку и беззаботно, как ребенок, смеялась. Ей хотелось двигаться, кричать, петь, смеяться — дать выход счастью, которое билось у нее в груди, разливалось по всему телу, светилось в глазах. Она вся излучала это счастье.
Глядя на нее, Хусейн тоже чувствовал себя счастливым. Именно этого лучезарного блеска глаз, который чуть не ослепил его тогда у лифта, он ждал так долго.
Хусейн так крепко стиснул ее пальцы, что Лейла вскрикнула. Затем, догадавшись, что именно причинило ей боль, она вырвала руку из его ладони и, одним рывком сняв с пальца кольцо, крикнула:
— Хусейн! Смотри! — И что есть силы бросила обручальное кольцо на мостовую.
— Лейла! — дрогнувшим голосом произнес Хусейн, обняв ее. — Ты теперь свободна! Ты свободна, моя любимая!
Лейла с застенчивой улыбкой посмотрела на своего суженого.
— Вот и настал долгожданный день! — облегченно вздохнул Хусейн.
Притихшая и сияющая, она кивнула головой.
— Сколько же мы его ждали?
— Всю жизнь, — прошептала Лейла.
— И пусть он теперь никогда не кончится.
— До самой смерти!..
Они замедлили шаг. Лейла прижалась головой к его плечу. В глазах ее вдруг вспыхнул озорной огонек.
— Значит, это уже конец, Хусейн? — с лукавой улыбкой спросила она, вспомнив их давнишний разговор.
Оба они, как школьники, весело рассмеялись. А людская река текла по своему руслу, и волны бережно несли их все вперед и вперед.
Помолчав, Хусейн сказал:
— Нет, любимая, это не конец! Это — только начало!
Примечания
1
Тимсах — в переводе на русский язык означает «крокодил».
2
3
Сидки-паша — бывший премьер-министр Египта, пришел к власти в 1930 году.
4
Абла — вежливое обращение к наставнице.
5
Египетские артисты, исполнители народных песен.
6
Партия Вафд возглавила буржуазную революцию 1919 года, но потом предала интересы широких народных масс.
7
Шербет — прохладительный напиток.
