мы легли спать, а через три дня мои родители и брат умерли от ураганно развившегося рака крови. Вы как, безусловно, уважаемый человек, один из потомков основателей Центрального Межгалактического Медицинского Союза, взяли дело под личный контроль и выяснили, что была произведена недостаточно тщательная дизенфекция одежды, предметов личного обихода членов комиссии, и моя семья подхватила какой-то инопланетный вирус, вызвавший мгновенное развитие болезни и смерть. То, что остальные члены группы не пострадали, объяснилось индивидуальными особенностями иммунной системы. Группу отправили на карантин, разбирательство по всем вопросам отложили на неопределенный срок, ваша делегация улетела.
В тех местах, откуда вы родом, граждане, стоящие достаточно высоко на иерархической лестнице, не имеют больше одного ребенка в семье, зачастую они вовсе бездетны или определяют потомка в учебно- развивающее учереждение и он, чаще всего, не знает, кто его родители. Должно быть поэтому вы не подумали, что у таких известных и уважаемых людей, как Лагины окажется два сына: Игорь и Виктор.
Потом меня определили в пансионат, а вскоре по результатам тестирования перевели в закрытую школу, где и стали развивать способности аналитика, контактера и ликвидатора. Я показал неплохие результаты и еще до достижения совершеннолетия меня забрали на Оксенет в основной тренировочный лагерь, после которого я стал сотрудником аналитической группы «Гость», где мне и присвоили кодовое имя «Моуз-2». Все эти годы я собирал о вас информацию, отслеживал ваши передвижения, при малейшей возможности следовал за вами, наблюдал, как вы выступаете перед публикой в кольце малозаметной охраны, как водите за руку подрастающую дочь, как улыбаетесь, как говорите, во что одеваетесь, какого цвета ваше лицо и волосы, кто исчезает из вашего окружения и кто появляется, какие они, какого цвета их лица и волосы. Все это время я был неподалеку и мог достать вас в любую минуту, но это было бы слишком просто. Мне хотелось сделать для вас нечто особенное. Я стоял за вашим плечом, смотрел, как ветер тревожит ваши одежды и кормил свою ненависть, размышляя, что же такого особенного я могу для вас сделать? Деятельность, само существование «Арваши» были до того тщательно засекречены, что даже я, ваш преданный и верный спутник не догадывался, чем вы еще занимаетесь. И когда Маддасс только заикнулся о том, кто стоит за проектом «Тиара», я не поверил собственному счастью, я готов был целовать его и безоговорочно поверить, что он бог. Да и плевать мне было по большому счету на то кто он такой, я был со всем согласен, ведь у меня появлялся живой шанс сделать для вас нечто особенное. А я ведь так боялся не успеть…
С задумчивой, блуждающей улыбкой он смотрел на Пануариса-Тита.
– До физической боли боялся, что вы можете умереть раньше, чем я найду способ вас удивить, заодно и напомнить о маленькой планете, о цивилизации, которой вы отказали в шансе на эволюционный прорыв в иные галактики разума, напомнить о Владиславе, Селене, Игоре Лагиных – людях, посвятивших свои жизни прогрессу Земли. Но вы предпочли отстоять интересы Медицинского Союза, нашедшего Земной климат идеальным для проведения своих эксперементов, а также небывалое количество воды – земных океанов для затопления отслуживших крейсеров и корабельного топлива. Только и всего. Как же я смеялся, когда выяснил, ради чего вы пожертвовали моим народом, ради чего лишили его шанса на прорыв. Как же я хотел сделать для вас нечто особенное, как жаждал этого! Спасибо Маддассу, он сделал верный ход, понимая, что эта возможность станет для меня лучшей из наград.
Он смолк. Пануарис-Тит смотрел на Лагина и одновременно будто бы куда-то сквозь него.
– Лагин…Лагины, – медленно, словно задумчиво перебирая во рту буквы, как камешки проговорил Пануарис-Тит. – Надо же, совершенно не помню этого эпизода. Считаешь себя Виктором Лагиным с планеты Земля? Ты – молодой человек. Сколько тебе лет?
– Мой возраст? Не помню, не отслеживаю.
– Планеты Земля не существует уже скоро два десятка лет. Твой рассудок помутнен, ты примерил на себя другую личность. Возможно, тебя черезчур потрясла эта природная катастрофа…
– Природная? – Лагин улыбнулся, а его лицо побелело от ярости. – После того, как одновременно сбросили в три океана флотилию военных крейсеров? И в подводные вулканы так неудачно попали их не доконца отработанные батареи питания? Не знал, что такие катастрофы именуются «природными». Уже давно не существует планеты Земля, но остались кое-где ее корабли, механизмы и я сам. Я остался в живых, я тот самый Виктор Лагин и я готов был жить вечно ради этого разговора.
– Не думаю, – мягко улыбнулся Пануарис-Тит. – Тебе нужен врач…
Не оборачиваясь, Лагин схватил парящее в воздухе картонное лицо с синими глазами и гримассами комидианта, и буквально впечатал его в передатчик изображения.
– Как вы думаете, что это, Пануарис-Тит?
– Какое-то странное существо…
– Вы можете поклясться, что оно существует?
– Да, я его вижу и признаю его физическое, материальное существование.
– Это существо называется «демон». Земляне не были готовы признать их материальность, они в них даже не верили. А вы не верите в жизнеспособность и существование меня. Видите, как все запутано? – на губах Лагина заиграла тонкая, как лезвие улыбка. – И Элла с Лео тоже есть, вы же признаете их существование, не так ли? Жизнь продолжается даже на мертвой Земле, в дубликатах ее реальностей, в горстке людей, переживших катастрофу в космосе или на соседних планетах. Земля сохранила их как банки памяти, базы данных на случай своей смерти, резерв восстановления. Нужно было лучше изучить своего противника, прежде чем отказать ему в праве на жизнь.
Слушая его голос, Индира почти забыла о дрожащем меж ладоней шаре, не обращала внимания на доносившиеся из него звуки, поэтому резкий окрик Феруса заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Лагин тоже его услышал и обернулся. В этот момент Элла с Лео начали растекаться и таять, как фигуры из песка. Ни Пануарис-Тит, ни Дерид не успели ничего предпринять: они исчезли в считанные секунды.
Глава 50
Запахло горелой бумагой. Лагину это послужило сигналом к отключению связи. Изображения на обзорной панели погасли и почти сразу вновь замелькал сигнал о запросе восстановления потока.
– Освободите место! – донесся голос Феруса. – И разверните меня, я ничего не вижу!
Индира хоть и дрожала от волнения, руки все же умудрялась удерживать спокойными. Она осторожно поменяла позу, увеличив Ферусу угол обзора. Он скверно выглядел после сеанса: по посеревшему лицу катились крупные капли пота, дрожали губы от приливов внутренней боли, Ферус едва держался в сознании, но продолжал наблюдать за происходящим и руководить процессом. Лагин остался сидеть за пультом, а экипаж оперативно принялся уплотняться, стараясь освободить как можно больше места: Кофе с Асмаалом забросили обратно в грузовой отсек, туда же попытался поместиться и Полутра, но влез только наполовину. Кое-как впихнувшись, он остался торчать по пояс наружу. Фергана постарался поместиться между пультом и креслами пилотов, но не вышло, тогда он встал на задние лапы, передние положил на спинку кресла и так остался стоять, почти касаясь головой потолочной обшивки.
Сначала в пространстве возникла бурая масса, даже отдаленно не напоминающая живой организм. Масса стремительно увеличивалась, вздуваясь пузырями, чьи стенки казались покрытыми венами и кровеносными сосудами. Запах горелой бумаги сменился резкой тошнотворной вонью, с пластмассовым стуком масса упала на пол и закипела, постепенно принимая форму человеческих тел. Невозможно было поверить, что эта субстанция способна стать живыми, полноценными людьми, однако меньше чем за полчаса завершился процесс обратимой дематерилизации: на полу лежали Элла и Лео. Одежда на них словно истлела, став рваной серой паутиной, на коже блестел розоватый от крови пот, а из-под воспаленных век непрерывно струились слезы. В пол-голоса Лагин спросил Феруса, всё ли с ними будет благополучно?
– Надеюсь, – ответил он, – но говорю же, я сделал это впервые, не могу гарантировать результат. Понаблюдайте, потом свяжитесь со мной.
Лагин снова поблагодарил его и объяснил Индире как погасить шар. Она медленно сомкнула ладони, чувствуя, как меняется его сопротивление и структура. И вскоре на ладони снова лежал прозрачный брусок.
Лео начал приходить в себя первым. Он с усилием приподнял опухшие веки, глаза его были красными от лопнувших сосудов. Сверху нависала усатая лигриная морда и внимательно смотрела на мальчика голубыми глазами.
