зарплаты собирался, на голове бардак, вот она и сказала, что нужно зачесаться, а то нехорошо смотрится.
– А машина чья? – поинтересовалась я.
– Да приятель один, Мишка Гусевич в автосервисе работает, взял тачку кого-то из клиентов, надо бы часа через два вернуть, пока никто не заметил.
– И ты за рулем совершенно чужой машины? – напряглась я. – Мы доедем до первого гаишника!
– Нет, за рулем Мишка, он нас ждет.
– То есть, за рулем сотрудник автосервиса, незаконно воспользовавшийся автомобилем клиента? – суровым тоном уточнила Таисия Михайловна.
– Ну, вы же хотели, чтобы я выглядел богатым человеком! А за один день я не в силах разбогатеть до такой степени, чтобы приобрести «Мерседес» и костюм от «Гуччи»! Вам никак не угодишь, ей богу!
Да уж, это точно, мы всегда найдем к чему придраться, мы такие.
– Ты ключ от моей квартиры не потерял? – спросила я.
– Что ты, как можно, храню у сердца, как талисман.
– На тебе Лаврентий остается, кормить, поить, выгуливать, расчесывать, любить. Ясно?
– Угу.
– Конякину наври, что я чем-нибудь сильно отравилась и на пару дней выбыла из строя.
– Ага.
Минут через пять к нашему столику подошел Рубен Матевосович с каким-то высоким, стройным, весьма красивым мужчиной с большими, такими черными, что они казались влажными, глазами, густыми волосами с сильной проседью и правильными чертами лица – прямо эдакий армянский дворянин. Рубен представил его:
– Это Геворг, это Влад, Сена, Тая.
Мы выразили обоюдную радость от знакомства. Увидав такого неожиданно симпатичного Своего Человека, Таисия Михална заметно оживилась, плечики расправила, глазками заблистала, губками заулыбалась… Вот ведь человек, а! Ничего ее не смущает на пути к построению большого женского счастья! Тьфу! Позорище…
Покинув «Шахерезаду», мы расселись следующим образом: Рубен в свой «Форд», Геворг в свой «Мицубиси», а мы в практически ворованный «Мерседес» вместе с Владиком. За рулем сидел белобрысый паренек с такой щедрой россыпью веснушек на лице, что ему мог бы позавидовать сам «рыжий-рыжий конопатый». Двинулся наш авто кортеж в таком порядке: первым Рубен, вторыми мы, замыкающим – Геворг. Конопатый Мишка ловко рулил, не выпуская изо рта сигаретины за автомобилем Рубена, сидящий на переднем сидении Владик отыскивал радиостанцию по-приличнее, а мы с Таюсом постепенно напрягались и нервничали, нервничали и напрягались… Неожиданно в Тайкиной сумке зазвонил-завибрировал мобильник, отчего мы едва не подпрыгнули и не впечатались головами в крышу чужого авто. Вот такими нервными сделала нас наша нелегкая детективная жизнь.
– Это Горбачев звонит, – трясущимися губами пролепетала Тая. С пятого раза она попала по правильной кнопке и тихо скрипнула: – Алё? Слушаю, Михаил Сергеевич…
Когда беседа, а вернее короткий монолог Горбачева завершился и Тая убрала телефон в сумку, она посмотрела на меня глазами бешеной селедки и прошептала:
– Есть новости о Мурзине…
– Вы чего там шепчитесь? – обернулся к нам Влад. – Кто звонил?
– Отсуетись, редиска! – огрызнулась Тая, пододвигаясь ко мне вплотную и прилипая к моему уху. – Сен, короче, его нашли с неделю назад, вскрытие показало, что умер Мурзин, отравившись лошадиной дозой клофелина, подмешанного в алкоголь! Тебе это ничего не напоминает?
Глава двадцать третья
Разумеется, мне это напоминало, очень даже напоминало, именно таким образом в райские кущи транспортировали Валентину. Интересно… Как следует обдумать и обсудить свежую информация мы не успели, авто мусье Рубена притормозило у неприметного здания с витыми решетками на окнах и без вывески. Так сразу и не поймешь, жилое оно, или офисы внутри, или что-нибудь другое. Рубен ушел внутрь вместе с Владом, а мы остались в «Мерседесе» колбаситься на нервной почве.
– Он же там не прибьет Влада? – прошептала Тая, усердно пытаясь прикурить сигарету фильтром.
– С какой стати? Он же бизнесмен, а не бандит…
– О, да! Конечно!
– Тая! – я сунула руки в карманы, чтобы унять дрожь. – Что ты предлагаешь, а?! Прекрати нервировать обстановку!
– Девочки, – обернулся к нам ни на минуту не прекращающий дымить конопатый водитель, – мне бы через пару часиков вернуть машину, управимся?
– Да! – огрызнулась Тая. – Скоро уже!
Рубен с Владом и впрямь обернулись достаточно быстро, они вышли из здания, причем у Влада в руках красовался аккуратный плоский чемоданчик. Симпатичный такой, почти сувенирный… После чего мы помахали ручкой обогатившемуся Владу, пересели в машину Геворга, и поехали ко мне домой. За вещами. Всю дорогу Геворг слушал свою национальную музыку и песни, включенные на полную мощность динамиков, отчего мы, болтаясь на заднем сидении, сильно грустили. Надо отдать должное водителю, Москву он знал бесподобно, ехал аккуратно и до моих пампасов мы добрались короткими тропами в максимально сжатые сроки. Тая осталась в машине, а я поднялась за вещами. Расцеловав Лаврентия и попросив его не сильно скучать, взяла почти пустую сумку, спустились вниз, и понесла нас нелегкая дальше. Ехали долго, часа два – не меньше, вести светские беседы не представлялось возможным из-за беспрерывно орущей музыки. То и дело Тая доставала из сумки мобильник и смотрела, есть ли «сетка», или уже наглухо потерялась. «Сетка», хоть и слабенькая, пока еще была, что внушало немного оптимизма, ибо оказаться черт знает где без связи с внешним миром было бы очень грустно.
Постепенно населенные пункты исчезли, по обе стороны проносились дремучие леса, все еще одетые в пестрые лиственные лохмотья. Увидав такие лесистые окрестности, мы с Таюнчиком загрустили- запечалились, а тут еще и связь пропала и на дисплее мобильника появилась похоронная надпись: «поиск сети»… Да, если уж тоска, так со всех сторон и по полной программе. Попетляв по пустынным дорогам (нам не встретилось ни одной машины!) мы вырулили неасфальтированую дорожку, засыпанную какой-то жуткой щебенкой. Еще километра полтора и нашим взорам открылась большая поляна прямо посреди лесного массива. Ворота, будка охранника, забор из металлической сетки… не хватало только вышек с автоматчиками для полноты красивой картины этого «санатория всесоюзного значения». Подъехав, Геворг посигналил, из будки вылез здоровенный жлоб в камуфляже и нехотя, лениво, раскрыл ворота. Оказавшись на территории, мы обрадовались еще сильнее, увидав пять затрапезных вагончиков, стоящих на приличном расстоянии друг от друга, туалетную будку, колодец под треугольным навесиком и… и всё на этом. Из крайнего левого вагончика вышла сгорбленная бабка вся в черном и поковыляла к нашей машине.
– Это баба Нина, – сказал Геворг, вылезая из машины, – она поможет вам устроиться, все вопросы к ней.
Он представил нас «бабке Ёжке», и пока мы, жалко улыбаясь и растерянно озираясь по сторонам, пытались изобразить радость от знакомства, она рассматривала нас цепкими злыми глазками из-под лохматых седых бровей. Сдав нас старушенции, Геворг попрощался и незамедлительно убрался восвояси. Вслед за бабкой мы проследовали в ее вагончик, где получили по комплекту постельного белья, крошечной подушке и одеялу, точь-в-точь, как из поезда. Затем Яга повела нас к соседнему вагону, где нам предстояло влачить свое жалкое существование. В вагоне никого не оказалось, скорее всего, народ работал. На вбитых в стены гвоздях висела разнообразная женская одежда, из мебели имелось три тумбочки на четыре кровати и нечто вроде самодельного стеллажа без стекол и дверей.
– Эта и эта свободны! – баба Нина ткнула коричневым пальцем в две соседние кровати. Посчитав информацию исчерпывающей, она поковыляла к выходу. Оглядев древние панцирные койки с тоненькими, по-моему, ни разу не стиранными матрасами, я ощутила тоску и безысходность. Тая молча взяла из моей ослабевшей руки сумку с вещами, поставила ее на пол, рывком расстегнула молнию и, ожесточенно покопавшись в недрах, извлекла бутылку коньяка.
– Откуда коньяк? – безжизненно поинтересовалась я для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, чтобы
