нарисуется!
«Очень вряд ли…» – подумала я, а вслух произнесла:
– А что происходит с теми, кого на самом деле тут бросают?
– Ой, страсти творятся, страсти! Симпатичных девчонок на панель отправляют, чтоб долг быстрее вернули, а то они в кафе да ресторанах этих за полжизни такие деньжищи не вернут!
– На пане-е-ель? – протянула Таисия Михайловна с задумчивым видом. – Это что же получается: принуждение к занятию проституцией?
– Ну, так же по любому быстрее вернуть долг получится, – Лёля достала из тумбочки сигареты и уселась на свою кровать. – Не десять же лет официанткой вкалывать.
Интересно, как бы заговорила симпатичная девушка Лёличка, узнай она, что выкупать ее, похоже, никто не собирается и никто даже не в курсе, где она в данный момент находится.
– Слушайте, а где и чем вы питаетесь? – Тая судорожно сглотнула слюну и я поняла, что она тоже проголодалась.
– Да там, в кафе нас кормят.
– А моетесь где?
– Там же и душ есть.
– Понятно…
Значит, спать ложиться придется голодными. Волшебно.
– Маш, включи обогреватель, холодно же! – Лёля затушила сигарету в стеклянной банке.
Маша послушно потопала к замызганному дешевенькому обогревателю, который мы сразу и не приметили. Что ж, возможно не все так скверно, хоть от холода к утру не околеем.
– Да-а-а, неплохо устроился владелец этого ломбардика, – Тая улеглась на кровать, благополучно проваливаясь вниз. – Неплохую имеет прибыль: и проценты, и бесплатная рабсила. Интересно, еще кто- нибудь кроме него додумался закладывать живых людей?
Этого никто не знал.
– Давайте спать ложиться, – зевнула Лёля, – а то рано вставать.
– И во сколько же подъем? – насторожилась Тая.
– В шесть.
– Во сколько?! Я не поднимусь в такую рань!
– Придется, – усмехнулась Лёля. – Ехать ведь далеко.
– А куда именно? – обогреватель ни черта не обогревал, и я поняла, что спать придется в одежде.
– В Клин.
Ох-хо-хо, куда не кинь, всюду клин…
Хоть и заснула почти сразу (на продавленной сетке оказалось уютно, как в гамаке), но при этом не выспалась совершенно, Лёля еле растолкала и меня и Тайку. К тому времени, когда мы соизволили подняться на ноги, Маша притащила ведро воды и ковшик. Умывались на улице, поливая друг дружке из ковшика. Если вы когда-нибудь умывались водой из колодца на улице в конце октября, вы сможете понять всю гамму постигших нас ощущений. Зубы так свело, что я побоялась, как бы они не треснули и не высыпались к чертям собачим!
– У-у-у-у-у! – завывала Тая, спешно растирая лицо маленьким вылинявшим полотенцем. – А-а-а-а!
– Ничего, – хмыкнула Лёля, – привыкните.
Нет, мне определенно не нравилась эта девушка, определенно.
Пятнадцать минут седьмого водила, оказавшийся мрачным сутуловатым мужиком непонятной национальности, завел «Газель» и пару раз нетерпеливо просигналил, мол, пора на галеру, граждане рабы. Ёжась от пронзительного утреннего холода, мы потрусили к машине. Вокруг царила патриархальная тишина – ни единого птичьего крика, ничего! Густой туман слоился низко над землей, будто дым от огромного костра, так красиво и величественно было вокруг, что я невольно залюбовалась, ненадолго отключившись от насущных проблем. А вот такому душевно черствому человеку, как гражданка Ливанова было громко начхать на окружающую среду во всем ее осеннем великолепии, ее заботил исключительно собственный голодный желудок, замерзший нос и потерянная «сетка» мобильника. Внутри «Газели» оказались сидения, как в маршрутке, мы расселись, и тачанка тронулась в путь-дорогу. Пассажиры ничуть не стремились познакомиться и пообщаться с нами, и мужчины и женщины с хмурыми лицами смотрели в окна и молчали. Похоже, в салоне не осталось ни одного человека, которому все еще нравилась затея с таким вот простым кредитом с незатейливыми процентами.
Через полчаса наш рабский фургон прибыл в славный город Клин. К этому моменту от голода хотелось визжать и сквернословить. «Газель» притормозила у довольно большого и весьма симпатичного здания с вывеской: «Ресторан „Губерния“». Водила трижды просигналил, двери отворились и выкатился крошечный кавказец, ну буквально по пояс нам коротыга. Он забрал Лёлю с Машей и нас с Тайкой, остальные поехали куда-то дальше.
– Сейчас от голода в обморок звякнусь, – прошептала Тая, нетвердой походкой заходя в фойе ресторана. – Помираю, помогите…
– Крепись, сейчас нас покормят, – всем пустым желудком понадеялась я.
Надежды, к счастью оправдались. Коротыга, представившийся Арменом, проводил нас в зал и усадил за столик. Разумеется, в такой ранний час, ресторан еще был закрыт, на столы не постелил даже скатерти, но нам было все равно, мы могли позавтракать даже с пола. Прошло без малого десять мучительных минут, прежде чем на горизонте нарисовалась здоровенная усатая тетка в грязном халате, она тащила поднос с харчами. На завтрак нам полагался чайник растворимого кофе, черствые булочки, тарелка с заветревшейся колбасой и сыром, и по тарелке геркулесовой каши. Как бы не было сие печально, но набросились мы на это «великолепие» рыча и щелкая клыками от жадности. Смели все в один присест, кажется, даже не жевали. Лёля с Машей наблюдали за нами с недоумением.
– Что, так вкусно? – Лёля вяло размазывала кашу по тарелке.
– Очень! – Тая старательно возила куском булки по дну. – Если не хочешь, я могу доесть!
– Да нет уж, съем, – с брезгливой гримаской ответила она, – обед-то не скоро.
– А когда? – Тая отправила в пасть перемазанную кашей булку.
– В час.
Да-а-а, и впрямь не скоро, до часа мы опять успеем озвереть от голода, однозначно.
Как только мы закончили трапезничать, вновь явилась тетя-монстр в грязном халате и взялась распределять фронт работ. Таю она определила на уборку зала, меня отправила в подсобные рабочие на кухню, а Лёлю с Машей запрягла мыть посуду. Поваром оказался пожилой сонный армянин с грустными глазами, оказавшийся настолько глубоко погруженным в свой внутренний мир, что мое присутствие он замечал только если я к нему непосредственно обращалась, да и то приходилось дважды повторять вопрос, прежде чем он хоть как-то реагировал. Пока мыла овощи и чистила картошку, обдумывала задачу: говорить Лёле о том, кто мы такие или еще повременить? Через пару дней Влад нас выкупит, мы вернемся в Москву и расскажем Горбачеву об этом странном ломбарде и о том, что тут держат пропавшую девушку… Но с другой стороны, есть ли что-то противозаконное в существовании данного ломбарда? Ведь люди сюда приезжают добровольно, никто их к этому не принуждает и силой не удерживает: возвращай деньги и катись на все четыре стороны. А что касается отправки девушек на панель, так это всего-навсего со слов Маши, неизвестно, правда это или нет. Кстати, не мешало бы позвонить Владу и сообщить, что объект найден, пускай выкупает нас поскорее. Сказав своему начальству, что отлучусь на минутку, я отправилась на поиски Таисии. Она намывала в зале полы с видом человека, получившего десять лет сибирской каторги. Оглядевшись и убедившись, что в помещении мы одни, я попросила ее поглядеть на дисплей мобильника, все-таки теперь мы находились в городе, а не в лесу, связь должна бы появиться. Тая потянула за шнурок, извлекла аппаратик из-под свитера и воскликнула:
– Эврика! Есть контакт! Ура!
– Дай-ка, Владу позвоню, узнаю как там Лаврик и скажу, что объект найден.
Тая протянула мне аппарат и сунула швабру с тряпкой в ведро. Я отошла в самый дальний угол, чтобы меня никто ненароком не подслушал. Часы показывали десять утра, значит, Владик обязан был присутствовать на работе, поэтому позвонила ему на мобильный.
– Аллё? – произнес Влад каким-то странным сдавленным голосом, я даже не сразу его узнала.
