потому что дорогая подруга при каждом удобном случае норовила спихнуть даже малейшие неприятные обязанности на ближнего своего. Сверяясь с визиткой, набрала ее домашний номер, заранее настраиваясь на крайне недружелюбный тон беседы со стороны вдовы. Однако, я услышала то, на что не особо рассчитывала – рыдания. Ну что ж такое, прямо не знаю, то Вера в истерике бьется, теперь вот Инна тоже самое взялась устраивать…
– Инна, здравствуйте, – быстро заговорила я, – это Сена вас беспокоит, та самая таксистка, в машине которой ваш муж…
– Да, помню, – она старалась сдерживать слезы, но получалось плохо.
– Я хотела бы узнать, как ваши дела и вообще…
– Плохи мои дела! Очень плохи… – и слезы-слезы-слезы.
И я решила быть нахальной.
– Инна, можно мы с подругой к вам приедем? Окажем посильную моральную поддержку…
И она неожиданно согласилась. Продиктовала адрес и бросила трубку. Я спешно законспектировала его по памяти и довольно поглядела на Таю.
– Поехали, она нас в гости ждет.
– Что, вот прям так сразу и ждет?
– Представь себе. Она там вся в слезах и страданиях не хуже Вероники, так что, возможно, и тут повезет раздобыть интересные сведения без особого труда. Начинай собираться.
– В истерике, говоришь? – Тая нехотя слезла с дивана. – Значит, завещание супруга ее не очень-то обрадовало. Слушай, может стоит сказать ей, что мы из детективного агентства?
– Очень умно. А если именно она каким-то образом его убила? Лучше пока молчать в тряпочку. Ты давай собирайся поскорее, на месте все и выясним.
Но, «собираться поскорее» Тая не умела, только на «простенький макияжик» ей требовалось минимум полчаса. И подгонять ее бесполезно, оставалось только занять себя чем-нибудь, чтобы лишний раз не трястись от злости. Я успела убраться на кухне, подмести полы во всей квартире, расчесать собаку…
– Ну, кажется, я готова!
Да неужели?!
– Идем скорее! Надеюсь, Инна не успеет состариться и умереть, дожидаясь нашего приезда!
Проживала молодая вдова недалеко от метро «Площадь революции» – пять минут пешком и мы на месте. Дом, как и предполагалось, оказался «со всеми наворотами»: охрана, видеонаблюдение и все такое прочее, призванное обеспечить многоуважаемым жильцам спокойствие и безопасность. Не знаю, кому как, но вот нам с Таисией Михайловной не очень нравилась процедура «прохождения кордона»: как правило, охранники рассматривали нас с таким видом, будто какие-то грязноватые свинарки вознамерились испачкать галошами только что начищенный паркет. А какое замечательное ощущение испытываешь, когда охранничек звонит жильцу и, продолжая рассматривать тебя снизу доверху и сверху вниз, говорит в трубку: «Тут к вам приехали две девушки, вы их ждете? Пропускать?» А потом нехотя так, небрежно нам: «Проходите». И ты идешь к лифту, как оплеванный. Иными словами, не очень-то мы любили эти «жирные» элитные дома именно за это. Получив законную порцию унижений от прыщавого юнца в камуфляже (будто военный объект охраняет, а не жилую многоэтажку!), мы прорвались к лифту. Сердито сопя, Тая ткнула кнопку вызова, поправила челку и процедила сквозь зубы, обуреваемая революционными чувствами:
– Какашка пятнистая!
– Дыши глубже, береги нервы, настраивайся на дело.
Таисия добросовестно задышала. Огромный зеркальный лифт мягко и практически бесшумно доставил нас на шестой этаж. Лестничная площадка (если ее вообще уместно так называть) поражала воображение: округлые стены абрикосового цвета, бежевая плитка на полу и повсюду подставки с цветочными горшками. Ну прямо рай земной, что тут говорить…
– Дыши глубже, – напомнила я Таисии, – хорошенечко дыши.
Подойдя к двери Ининой квартиры, я позвонила и изобразила участливую улыбку. Дверь распахнулась так резко, что я едва успела отскочить. На пороге стояла растрепанная бледная, с опухшими покрасневшими веками женщина в трикотажном спортивном костюме, в которой я с трудом признала холеную, модельного вида девицу, приезжавшую на джипе.
– Привет… – растерянно промямлила я.
– Привет, – Инна шмыгнула носом и кивнула, мол, проходите. – Ты за рулем?
– Нет, а что, надо куда-то ехать?
Мы с Таюсом вошли в квартиру, закрывая за собой дверь.
– Не надо никуда ехать, надо со мной выпить. Выпьете со мной?
– Выпьем, – кивнул Тая, раздеваясь. – А что именно?
– Осталась только текила.
– Сойдет, – величественно кивнула подруга. – Куда идти?
Инна проводила нас на кухню, размерами с мою квартиру и усадила за круглый стеклянный стол. Затем из кухонного бара была извлечена большая бутылка кактусовой самогонки. Я такую штуку ни разу не пробовала, поэтому испытывала законный интерес. Кое-как порезав лимон корявыми толстыми дольками, Инна поставила блюдце рядом с бутылкой, присела рядом с Таей, разлила текилу по рюмкам и сразу закурила.
– За что пьем? – Тая взяла свою рюмку и понюхала содержимое.
– За все хорошее, – угрюмо ответила Инна, и залпом выпила.
На вкус оказалось редкостной гадостью, даже поспешное жевание лимонной дольки положения не спасло.
– Инна, что у тебя случилось? – поинтересовалась Тая, проглатывая текилу и бессовестно цапая сигарету из пачки хозяйки. Хотя, конечно, задавать такой вопрос женщине, пару дней назад потерявшей мужа несколько некорректно, но все же…
– Он ничего мне не оставил, представляете? – Инна нервно усмехнулась. – Вообще ничего, даже квартиры – она отходит его сестре из какого-то Зажопинска. Через месяц мне придется выметаться отсюда. Этот говнюк оставил меня с голой зад-ни-цей!
Она налила себе полную рюмку и залпом выпила.
– К завещанию он приложил еще и чеки на всю ювелирку, которую покупал за время совместной жизни, машину тоже отберут. Как говорится: в чем пришла, в том и ушла… Вы пейте, пейте.
– Мы пьем, пьем, – закивала Тая. – А любовнице что-нибудь перепало, извиняюсь за вопрос?
– Нет, – мотнула она растрепанной головой, – ничего сучке не обломилось, зря старалась. Только ребенку по пятьсот баксов ежемесячных алиментов до наступления совершеннолетия.
– А кому же все досталось? – я тоже закурила ее сигарету.
– Его брату! – она снова принялась разливать это невкусное пойло по рюмкам, щедро проливая на стол. – Его жирному мерзкому братцу, с которым он лет десять не общался и только недавно соизволил помириться! И все отписал этому свинорылу! Козел, сволочь, ненавижу!
Она опустила голову и глухо разрыдалась. Мы с Таей обменялись детективными взглядами.
– Ин, а вскрытие уже проводилось? – осторожно поинтересовалась я. – Известно, отчего он умер?
– От цианистого калия, – всхлипнула Инна. – Зачем он это сделал? Не понимаю…
– Думаешь, он сам это сделал? – навострила я уши. – Считаешь, это было самоубийство?
– Ну а что же еще? – она вытерла слезы и посмотрела на меня. – Он же в твоей машине умер?
– Да.
– Ты его не убивала?
– Да нет… я его даже не знала, с чего мне его убивать.
– Значит, он сам отравился, такой номер вполне вписывается в его идиотский стиль жизни. Вы чего не пьете?
В меня, честно говоря, не лезло, а вот Тайка плеснула себе еще.
– Думаешь, твой муж способен на такое… мягко говоря оригинальное самоубийство? – Чужие сигареты мне понравились, и я не отказалась от второй ядовитой палочки.
– Черт его знает, – пожала она плечами, – у него столько было тараканов в голове, что я ничему не удивлюсь.
