– Ничего, что я на «ты»?
– Давно пора, чай не чужие. Что ты хотел?
– Расскажи про свой народ, а?
– А чего рассказывать, сроуты мы и есть сроуты. Мы спокойные, очень умные, миролюбивые, если нас не трогать, конечно. У нас есть небольшой городок, называется Бушрон, мы вегетарианцы, занимаемся земледелием…
– Может, хватит болтать? – раздался возмущенный голос Пилата. – Я не могу уснуть!
– Когда ты, Пилат, храпишь, не может уснуть вся Антара. Неужели тебе не интересно узнать про народ сроута?
– А утром это нельзя сделать, да?
– Ну почему ты такой нудный? Разговаривать у костра так здорово!
– Да уж! – проворчал пес, поворачиваясь к огню спиной.
– Значит так, – продолжил сроут, – мы еще изобретаем массу всяких полезных вещей, мы ведь не просто умные, мы гениальные. У нас есть главный сроут, очень достойный во всех отношениях, правда он желтый, но это его ничуть не портит.
– А почему у вас нет имен?
– Мы думали об этом, но потом этот проект как-то сошел на нет. Решили, что «сроут» само по себе звучит гордо. А… если правду сказать, то все придумывали себе такие глупые имена, что мы решили не мучаться.
– А тебе хотелось бы иметь имя?
– Конечно.
– Так давай придумаем что-нибудь! У тебя есть какая-нибудь идея?
– Да, мне нравится одно имя, – Сроут устроился поудобнее, и мечтательно произнес: – Валентин…
Пилат громко хрюкнул и повернулся к костру.
– Ты все еще не спишь?
– Уснешь тут с вами. Откуда ты взял такое имя? Сам придумал?
– Нет, где-то слышал, только не помню где. По-моему, очень красиво.
– А, по-моему, слишком длинно и бестолково, – Пилат устроился поудобнее. – Имя должно быть кратким и содержательным, например – Дюк.
– Еще мне собачьей клички не хватало.
– Альфа тебе не нравится? – предложил Ирвин.
– Ничего хорошего, какое-то женское имя.
– Ну, тогда… – юноша задумался. – Тогда… Эразм?
– На маразм похоже, нет, не нравится.
– Экзимус? – предложил Пилат.
– Не выговоришь, да и неприлично как-то.
– Бобби, Коллет, Гудвин, – начал перечислять юноша, – Мокка, Фантус…
– Как, как? – оживился сроут. – Фантус? В этом что-то есть! По-моему мило, как ты думаешь, Пилат?
– Можно что-нибудь получше придумать, например – Лакмус, нравится?
– Не очень, если честно.
– А Ифорт? – не сдавался пес.
– Фантус мне нравится больше.
– Ну и ладно, если хочешь, будь Фантусом. – обиделся Пилат. – Глупее имени не слышал!
– Да ладно тебе, главное чтобы сроуту нравилось. Ну, что, может, спать будем?
– Ага, конечно! – проворчал Пилат. – Перебили мне весь сон! Я теперь до утра не засну!
Через пять минут он уже храпел так, что с елок сыпалась хвоя.
– Спокойной ночи, Фантус, – сказал Ирвин.
– Хорошая шутка, – вздохнул сроут, думая, чем же заткнуть уши.
Глава пятая: Когда закончился лес
Проснулся Ирвин оттого, что ему очень жарко. Открыв глаза, юноша обнаружил, что под одним боком у него пригрелся сладко сопящий сроут, а под другим свернулся калачиком похрапывающий Пилат. Осторожно, чтобы их не разбудить, Ирвин поднялся и размял затекшие ноги. Костер давно погас, остывшие угли подернулись пушистым сизым пеплом. Золотистая тишина утреннего леса была свежей и прозрачной. Ирвин, глубоко вдохнул чистый хвойный воздух и достал из мешка бумажную трубочку и карандаш. Присев неподалеку, он прислонился спиной к шершавому стволу ели и стал писать.
Час спустя, проснулся сроут. Он блаженно потянулся, зевнул и произнес:
– Доброе утро, Ирвин.
– Доброе утро, как спалось?
– Нормально, только замерз ужасно, как бы не простудиться, – он с грустью оглядел свою измятую шерсть и принялся вытаскивать из нее маленькие веточки и хвоинки. – Я выгляжу как бродяга, какая грусть, какая печаль. Надо бы где-нибудь искупаться и чем-нибудь причесаться… А что это ты там пишешь, Ирвин?
– Рассказ. Все никак не могу закончить.
– Рассказ? А про что?
– Вообще-то это ужастик.
– Дашь почитать?
– Дам когда закончу. Фантус, а можно я в своем рассказе какого-нибудь монстра «сроутом» назову?
– Монстра, говоришь? – он задумался. – Пожалуй, можно, только изобрази его пострашнее, позлораднее. Кстати, не пора ли будить Пилата? Что-то он разоспался.
Сроут подошел к спящей собаке и потрепал за ухом.
– Пилатыч, вставай, солнце давно взошло. Эй, просыпайся!
– Не так, – улыбнулся юноша, – вот как надо: Пилат, иди завтракать!
– Иду… – пробормотал он сквозь сон. – Уже иду… Я уже пришел…
Пес с подвыванием зевнул и потянулся.
– Ну и горазд же ты дрыхнуть, – сроут принялся разводил костер.
– А где обещанный завтрак? – поинтересовался Пилат.
– У нас осталось немного сырых грибов, – ответил Фантус, – сейчас пожарим.
– А может, обойдемся чем-нибудь другим? – предложил пес. – Например, копченым мясом?
– Грибы, – отрезал сроут, нанизывая на прутики крупные оранжевые шляпки.
Позавтракав, они отправились дальше. Через полчаса Пилат остановился и сказал сроуту:
– Залезай! Ты так медленно идешь, что кажется, будто стоишь на месте!
– Мы, сроуты, вообще никуда и никогда не торопимся, – с достоинством заявил Фантус, забираясь на спину Пилата.
– Ты там потише когтями орудуй! – завопил пес. – Больно все-таки!
– Ой, извини, это я случайно. Можно я тебя за уши возьму?
– Зачем?
– Иначе я могу упасть.
– Ладно, только не царапайся.
Дело пошло гораздо быстрее и, ближе к полудню, они наконец-то вышли из леса к большой удивительно красивой долине, окруженной далекими горами. Ярко цвели дикие кустарники и низкорослые деревца, откуда-то доносился мелодичный плеск воды, в высокой свежей траве прятались спелые ягоды и белые цветы.
– Это? – спросил сроут.
– Что?
– Это твоя Гондола?
– Шандола, – Ирвин посмотрел по сторонам, – не знаю, вроде не похоже, хотя я понятия не имею, как она должна выглядеть.
– Ничего, выясним. Я слышу, где-то журчит вода, я мысленно уже купаюсь.
Журчащей водой оказался небольшой водопад, льющийся из трещины в скале.
