наступление со стороны восточного района Ораниенбаумского плацдарма, нанеся удар по 9-й и 10-й полевым дивизиям люфтваффе, в результате чего передний край немецкой обороны в некоторых местах был прорван.
Утром 15 января в 7.20 ураганный огонь тысяч русских орудий, минометов всех калибров по всем немецким позициям и тыловым участкам оповестил о начале решающей битвы за Ленинград.
Через час началось массированное наступление советских стрелковых и танковых дивизий. Самолеты- штурмовики и бомбардировщики появлялись из дыма и чада огневого вала, сбрасывали свой смертоносный груз и одновременно обстреливали местность из бортового оружия. Батареи тяжелой артиллерии и корабельные орудия обстреливали тыловые районы.
Вдоль Финского залива располагались: 126, 170, 215 и 24-я пехотные дивизии. Первый основной удар был совершен по обеим средним дивизиям, в то время как 126-й и 24-й дивизиям удалось отразить атаки русских, стремившихся сковать немецкие части. К полдню положение 170-й дивизии стало критическим: противник, совершив прорыв, продвинулся своими основными силами в глубь обороны на несколько километров. В бою за передний край обороны в 391-м гренадерском полку (полковник Арндт) погибли оба батальонных командира, капитаны Мёллер и Майер, 399-й гренадерский полк еще держался, когда русские прорвались к высоте, на которой располагался командный пункт полка. В этот и последующие тяжелые дни мужественный командир 399-го полка полковник Грисбах был душой всех своих подразделений, находившихся в обороне. Он объединил под своим командованием несколько других соединений, и в ходе боев ему удалось отвести солдат к Нарве.
126-я дивизия под командованием полковника Фишера, уже отдавшая свой стрелковый батальон частям у Ораниенбаумского котла, была вынуждена также отдать в распоряжение 170-й дивизии свои последние резервы, а именно второй батальон 422-го гренадерского полка (капитан Гогребе) и сформированный из трех отдельных рот батальон, которым командовал капитан Грюн. Стрелковые подразделения и другие части 215-й дивизии были также брошены в ад сражения 170-й дивизии. 32-й гренадерский полк 24-й дивизии занял правый фланг 390-го полка с тем, чтобы вывести из-под удара имевшиеся там подразделения. Саперные части 11-й и 215-й дивизий, 938-й охранный батальон, стрелковые роты прикрытия позиций артиллерии и временные боевые формирования уже в первый день были брошены в бой, чтобы остановить прорыв русских. Вновь началось смешивание частей, что разрушило штатный состав соединений, восстановившийся по достижении Нарвы, а также осложнило командование частями и их снабжение. Несмотря на то что разрозненные части оказались в подчинении чужих командиров, они проявляли невероятную храбрость и сохраняли верность долгу. Солдаты всех званий стойко сражались и погибали, выполняя свой долг.
На рассвете 16 января сражение вновь началось ураганным огнем из стволов всех калибров. Основной удар, как и до этого, был совершен по 170-й дивизии и северному флангу 215-й дивизии, а также 380-му гренадерскому полку. Наблюдательные пункты артиллерии сообщили о резервных частях противника, подтягивавшихся колоннами в 4–5 тысяч человек с 80 – 100 танками, но находившимися еще вне пределов досягаемости немецкой артиллерии. Советские части продвинулись до восточной окраины Красного Села. 61-я дивизия вынуждена была повернуть свой 151-й гренадерский полк фронтом на восток в распоряжение 170-й дивизии. Фронтом на запад и северо-запад основные части дивизии сражались рядом с 10-й полевой дивизией люфтваффе. Сразу же в первые дни боев погибли командир 162-го полка полковник Бёзенберг и командиры двух других полков (151-го и 176-го).
Жестокие бои велись за каждую деревню, каждую высоту, подкатывавшие танки русских уничтожались в ближнем бою или огнем артиллерии, подразделениями истребителей танков и огнем батарей 88- миллиметровых зенитных орудий. Командование постоянно просило поддержки, чтобы сохранить фронт, подвергшийся мощным ударам; на Волхове, у Погостьевского котла и на излучине Мги все еще стояли дивизии, в то время как прорывы русских западнее Новгорода и южнее Ленинграда угрожали их тыловым коммуникациям.
11-я дивизия была в спешном порядке снята с ее зимних позиций и брошена в бой за Пушкин и Красное Село. Отдельные батальоны и роты, обозные подразделения и временные боевые формирования вели бои то здесь, то там, переходя в подчинение других дивизий.
В ходе этих боев северный фланг 126-й пехотной дивизии и 9-я полевая дивизия люфтваффе все еще стояли у Финского залива между Урицком и Ораниенбаумским плацдармом, при этом линия их обороны находилась под серьезной угрозой со стороны русских. 215-я дивизия все еще удерживала Пушкин. Лишь в ночь с 18 на 19 января поступил приказ об отходе с позиций, что создавало значительные трудности на постоянно суживавшемся участке отступления. Ценную боевую технику, включая тяжелую осадную артиллерию, необходимо было взорвать и оставить на позициях.
В тот же день, когда немецкие части оставили развалины Новгорода, наблюдательные посты артиллерии также покинули последние высоты, с которых были видны башни, фабричные трубы и портовые краны и с которых можно было корректировать огонь по Ленинграду. Советский Ленинградский фронт установил наземную связь с Ораниенбаумским плацдармом на глубину 20 километров. Не оставалось сомнения в том, что заканчивались последние дни 900-дневной борьбы за Ленинград.
Внутренние фланги L корпуса и III корпуса СС вынуждены были отойти на юг, 170-я и 126-я дивизии оставили Красное Село. 11-я дивизия вела бои восточнее Красногвардейска, 61-я дивизия – западнее Кипеня, примыкая к 10-й полевой дивизии люфтваффе. В ночь с 19 на 20 января 126-й дивизии, оказавшейся в окружении, удалось вместе с частями 9-й полевой дивизии люфтваффе и разрозненными частями других соединений совершить прорыв на юг под командованием полковника Фишера.
В эти дни погода была неустойчивой: холод, снегопад и оттепель сменяли друг друга, солдаты мучались от пропитанной сыростью обуви и зимней одежды, от недосыпания, от отсутствия горячей пищи и соответствующих укрытий. На дорогах скапливались обозы, техника и машины с ранеными вперемежку с колоннами беженцев, покинувших свои жилища, среди них были многие, кто уже не хотел оставаться при большевистском режиме. В воздухе постоянно кружили советские истребители-бомбардировщики, сбрасывавшие свой смертоносный груз на машины и людей; перед глазами солдат открывались картины, которые еще не довелось наблюдать им на Северном фронте за все время боев между Волховом и Ленинградом. В тылу собственного фронта наблюдались случаи бегства и паники, всевозможные слухи распространялись с быстротой молнии, но там, где обозами и колоннами руководили опытные и энергичные командиры, спокойствие сохранялось.
После того как русские начали наступление на южном фланге Погостьевского котла в районе дислокации 121-й дивизии, части 18-й армии, располагавшиеся между Волховом и Невой, отступили 20–22 января согласно приказу на «шоссейную позицию» севернее дороги Чудово – Любань – Саблино без каких-либо препятствий со стороны противника. Оставаться в Погостьевском котле и у излучины Мги уже не имело смысла, кроме того, командование хотело высвободить некоторые части.
22 января к вечеру ситуация в районе 18-й армии складывалась следующим образом.
На южном фланге вела бои боевая группа Шпета XXXVIII корпуса в 18 километрах западнее Новгорода, на бездорожной болотистой местности в 20 километрах северо-западнее Новгорода ситуация была неясна. Боевая группа Шульдта (28-я воздушно-десантная дивизия) отвела свой южный фланг западнее болот под Замошьем, то есть приблизительно по линии фронта русского Волховского котла 1942 года.
Дивизия СС «Полицай», освободившаяся за счет сокращения линии фронта, шла маршем из района Чудово – Бабино по заснеженным лесным дорогам в юго-западном направлении на Оредеж для соединения с XXXVIII корпусом.
Из XXVIII корпуса на Волхове стояли еще 13-я полевая дивизия люфтваффе и 21-я пехотная дивизия восточнее Чудова, левый фланг 21-й дивизии, 12-я полевая дивизия люфтваффе и 121-я дивизия, 212-я и 24-я пехотные дивизии (без 102-го гренадерского полка) занимали «шоссейную позицию» приблизительно в 5-10 километрах от дороги Чудово – Саблино. Весь район Виняголова, Карбуселя, Синявина, Мги и Отрадного, за который велись ожесточенные бои, был оставлен.
225-я и 227-я дивизии были сняты с фронта и в спешном порядке передислоцированы на запад в район Красногвардейца и западнее от него, где обстановка с каждым часом становилась все опаснее, так как русские на некоторых участках уже приближались к шоссе и железной дороге Красногвардейск – Волосово.
Из LIV корпуса на южном Ленинградском фронте на восточной окраине Саблина, южнее Красного Бора и
