корректируемый артиллерийский огонь Волховстрой, его мосты и улицы. Вскоре, однако, силы наступавших ослабли из-за все усиливавшегося сопротивления противника, боевой состав значительно уменьшился, как и на всех остальных участках фронта, так как из Германии не прибывало свежее пополнение в достаточном количестве. В ротах иногда насчитывалось от 25 до 40 солдат вместо положенной численности в 125 человек. Наступление со стороны реки Черной также захлебнулось. Под Волховстроем, таким образом, шли такие же зимние бои, как восточнее Волхова в боях за опорные пункты и пути снабжения. Когда же в середине декабря XXXIX танковый корпус (генерал фон Арним) вынужден был отступить, а русские, постоянно подтягивая свежие силы из своих неисчерпаемых резервов, достигли в некоторых местах западного берега Волхова в его среднем течении, под угрозой оказались коммуникации I армейского корпуса. 20 декабря в соответствии с приказом началось поэтому отступление обеих восточнопрусских дивизий, затянувшееся вплоть до Рождества.
Во время боев за Тихвин и Волхов-строй приказы командования в районе Волхова стали, наконец, более разумными. Разделительная линия между 16-й и 18-й армиями проходила 3 декабря от Бабина (западнее Чудова) в северо-восточном направлении до северных окраин Тихвина. Низовья Волхова, южный берег Ладожского озера и верховья Невы оказались теперь в руках 18-й армии.
Из 16-й армии XXXVIII армейский корпус (генерал Чаппуис) в составе 250-й испанской пехотной дивизии, 126-й и 215-й немецких пехотных дивизий стоял на берегах верхнего и среднего Волхова вплоть до районов севернее Чудова, XXXIX танковый корпус (генерал фон Арним) вместе с 8-й и 12-й танковыми дивизиями, 61-й пехотной дивизией и 20-й мотопехотной дивизией располагался в тихвинском «клине», при этом все части были разбросаны по всему району.
I армейский корпус (генерал фон Бот) в составе 21, 11 и 254-й пехотных дивизий перешел в подчинение 18-й армии, ведя бои южнее железной дороги Волхов-строй – Мга. Вскоре после этого ему была придана 291-я восточнопрусская пехотная дивизия, когда корпус во второй половине декабря уже отходил с боями к железной дороге Кириши – Шала – Погостье – Мга.
В районе «бутылочного горла» действовал XXVIII армейский корпус (генерал Лох) в составе 223-й и 227 -й пехотных дивизий, развернутых на восток, и 1-й и 96-й пехотных дивизий на Неве, развернутых к западу, – все эти части также вели тяжелые оборонительные бои, особенно на плацдарме под Дубровкой, где русские намеревались прорвать кольцо блокады Ленинграда силами девяти вновь прибывших дивизий. Южный участок фронта под Ленинградом оборонял L армейский корпус (генерал Линдеман) в составе 122-й, 121-й пехотных дивизий, дивизий полиции СС «Полицай», 269-й и 58-й пехотных дивизий, где, в частности под Колпином, ожидались мощные попытки прорыва русских.
Ораниенбаумский плацдарм находился в окружении 212, 93 и 217-й пехотных дивизий XXVI армейского корпуса (генерал Водриг). В 18-ю армию прибыл также легион СС «Фландрия».
19 декабря все немецкие сухопутные войска испытали на себе тяжелый удар. Напряженные отношения между Гитлером и командующим сухопутными войсками фельдмаршалом фон Браухичем подорвали здоровье последнего настолько, что он попросил об отставке и получил ее. Гитлер сам взял на себя командование сухопутными войсками. В тот момент тяжелого кризиса на всем Восточном фронте при том доверии, которым Гитлер пользовался тогда у армии и немецкого народа, это еще могло восприниматься как разумное решение. Более серьезным обстоятельством было то, что этот одаренный в военном отношении дилетант до конца войны осуществлял командование своими войсками и не передал его какому-либо способному генералу, профессиональному военному, а таких генералов было достаточно много. У сухопутных войск не было в дальнейшем единого командования, которое могло бы противостоять Гитлеру. Сам он выполнял теперь функции государственного деятеля, Верховного главнокомандующего, командующего сухопутными войсками и время от времени даже командующего группой армий, при этом с точки зрения разума и возможностей он не мог выполнять все эти функции без ущерба для армии в целом. При случае он без тени сомнения связывался из Ставки по проводной связи с дивизиями, полками и батальонами и отдавал никому не нужные распоряжения в отношении ведения боевых действий данными подразделениями.
В ходе изменений в структуре командования сухопутных войск произошла важная смена командующих, занимавших руководящие должности в вермахте. Генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб оставил свою должность, после чего не мог найти для себя достойного применения. 18 января командование группой армий «Север» принял генерал-полковник фон Кюхлер, а генерал кавалерии Линдеман стал командующим 18-й армией.
Тяжелый для немецкого командования 1941 год заканчивался. Грохот боев, отбросивших дивизии Волховского фронта к Тихвину и низовьям реки почти до ее впадения в Ладожское озеро, постепенно смолк, войска оказались на исходных позициях, где они стояли в октябре. Боеготовность частей, гибель людей, потеря техники – все это оказалось напрасным, войска были на грани истощения.
Все понимали, что противник, имея значительный перевес в силах, взял инициативу боевых действий в свои руки. Между озером Ильмень и Карельским перешейком стояла пятая часть всей Красной армии.
В эти дни не знали только то, что здесь, в районе Волхова, русские уже никогда не упустят эту инициативу из своих рук. Что же касается успехов немецких войск, они были достигнуты в последних боях с целью предотвращения опасных прорывов русских и возвращения старых позиций и в конечном итоге попытки привести войну на востоке к решающему поворотному моменту. На всем остальном фронте эти попытки не удались, прежде всего на южном его участке. Это означало, что командование и войска смирились со сложившейся ситуацией, что было горько осознавать тогда, когда передавали по радио специальные сообщения о других фронтах и когда сообщали также о мощных контрударах русских, против которых уже ничего нельзя было предпринять. Фронт на Волхове оставался как бы на заднем плане, но при этом солдаты самоотверженно выполняли свой долг! Их жизнь в эту суровую зиму началась при температурах 40° и 50° ниже нуля и при леденящих снежных метелях.
Глава 4
БОРЬБА ЗА ВОЛХОВ И ПОГОСТЬЕ
В конце 1941-го – начале 1942 года северная группа 16-й армии вместе 6 дивизиями, среди которых были танковые и мотопехотные дивизии, стояла на Волхове от Новгорода до Грузина, где на восточном берегу удерживали небольшой плацдарм, и далее до устья Тигоды. В некоторых местах русские имели плацдармы на западном берегу. Река покрылась льдом, и не было никаких препятствий для перехода через нее, кроме того, войска могли теперь проходить по многим болотам.
От устья Тигоды через собственный плацдарм под Киришами, вдоль железной дороги Кириши – Шала – Погостье и оттуда в северо-западном направлении в сторону Воронова и Гайтолова стояли 7 дивизий 18-й армии, главным образом в опорных пунктах, построенных с большим трудом.
Весь этот фронт от Новгорода до Ладожского озера нельзя было назвать прочным даже за счет естественных препятствий, выгодного рельефа местности и оборонительных позиций, везде имелись прорехи, через которые повсюду могли просочиться партизаны или советские войска в том или ином количестве. Для немецких войск это означало «Враг кругом!», за все приходилось вести бои – за пути снабжения, за тыловые службы, в лютую стужу, абсолютно непривычную для немецких солдат, при нехватке зимней одежды, в то время как противник был отлично одет, привык к данному климату и был абсолютно неприхотлив в отношении питания. Русские имели много преимуществ, но, к счастью, не сумели их использовать для проведения решающих операций.
Следующие 6 дивизий 18-й армии окружали Ленинград от Шлиссельбурга вдоль Невы до Отрадного и далее дугой от Красного Бора через Пушкин до Урицка. Здесь строительство бункеров и укрепление позиций продвинулись значительно дальше. 3 дивизии удерживали Ораниенбаумский плацдарм на таких же позициях. В резерве армии была 12-я танковая дивизия, пытавшаяся восстановить утраченную в боях боеспособность.
Но все эти позиции от Новгорода до Ораниенбаума располагались там, где по воле случая борьба прекратилась, где приказ Гитлера «Ни шагу назад без моего разрешения!» парализовал фронт. Этот приказ, без сомнения, был правильным и отдан для того, чтобы спасти от катастрофы расшатанный Восточный фронт. После того как цель была достигнута, он не должен был превращаться в неизменную догму и запрещать среднему и высшему командованию сознательно принимать ответственные решения. В районе Волхова войска страдали от этого приказа так же, как и на других фронтах.
В осажденном Ленинграде катастрофическое положение достигло предела, город действительно мог
