– Один прибор, – сказал стендист, – стоит сто пятьдесят тысяч франков.
– Ого… – сказала Ада Петровна.
– Это уникальный прибор, – пояснил стендист. – С его помощью можно…
– Нет, нет, – прервала его Ада Петровна, – объяснять не надо. Мадемуазель в курсе. Слыхала? – сказала она Кате. – Сто пятьдесят тысяч франков. Дешевка.
– А у меня шесть тысяч форинтов. Это мало, если на франки? – и Катя полезла в сумочку.
– Ты что, с ума сошла! Не смеши людей.
– Мадемуазель хочет заплатить наличными? – стендист стал сама любезность.
– Нет, нет, мадемуазель не имеет столько наличных.
– Можно через банк, это очень просто.
– Что он говорит? – спросила Катя.
– Он говорит, что ты ненормальная и зря отнимаешь у него и нас время. Ты сможешь купить только ручку от этого прибора. Очень красивая ручка. Будешь ею размахивать, все будут спрашивать: где вы достали эту прелесть? Ах, я не помню, кажется, в Будапеште.
Стендист вежливо улыбался.
– Ладно, – сказала Ада Петровна, – пошли. Поблагодари месье и пошли.
Услыхав слово «месье», стендист вновь поднял брови:
– Простите?
– Нет, нет, все в порядке, – успокоила его Ада Петровна. – Просто для мадемуазель это несколько дороговато. До свидания, месье.
– Мадам… – расплылся в улыбке стендист.
– До свидания, – сказала Катя.
– Мадемуазель… – он приложил руку к левому лацкану.
В помещении дирекции французской фирмы вице-президент, знакомый нам по первой части, где мы видели его на приеме у Орлова, беседовал с кем-то из коллег и поглядывал на экран телевизора, на котором было видно, что происходило у французского стенда. Увидев Катю, он сначала не узнал ее, но потом, всмотревшись, воскликнул: «О!» и схватился за телефон.
Катя, погруженная в раздумье, шла вслед за Адой Петровной по выставке. Иногда она замедляла шаг у какого-нибудь экспоната, но Ада Петровна смотрела на часы и тянула ее за руку:
– Давай, давай, нас уже ждут.
У выхода их догнал запыхавшийся стендист.
– Мадам… Тысяча извинений… Не могли бы вы и мадемуазель… Буквально одна минута… Вице- президент фирмы хотел бы лично…
Вице-президент ждал их в кабинете.
– А мы с вами знакомы, – сказал он Кате.
– Да? – удивилась она.
Ада Петровна посмотрела на нее подозрительно.
– Я не знаю, могу ли я открыть эту нашу маленькую тайну, – лукаво сказал вице-президент и поглядел на Аду Петровну. Катя удивленно уставилась на него. – Вы были третьей слева. Так?
– А-а… – вдруг Катя все вспомнила и засмеялась. – Точно. Это у Вадима Сергеевича, – пояснила она Аде Петровне. – У замминистра.
– У кого? – Ада Петровна недоверчиво на нее поглядела.
– У замминистра.
– Мадемуазель… – Вице-президент сделал паузу и вопросительно посмотрел на Катю.
– Котова, – сказала Катя.
– Мадемуазель Котова, мы восхищены вашим мужеством. Вашим гражданским мужеством, я имею в виду суровые условия, в которых вы трудитесь, и вашим упорством в личных делах.
Ада Петровна быстро переводила.
Вошел стендист с кожаным чемоданчиком и два фотокорреспондента. Вице-президент посмотрел на них и продолжал:
– Мы были бы счастливы преподнести мадемуазель наш «Питон».
Ада Петровна запнулась.
– Я слишком быстро? – спросил он ее. – Извините. – Вице-президент продолжал уже медленнее. – Это презент мужественной русской девушке от нашей фирмы, от всех ее мужчин. Мы надеемся лишь, что мадемуазель найдет время выслать нам отчет о том, как вел себя наш прибор в снежной Сибири.
Стендист протянул Кате чемоданчик. Она машинально взяла его. Вспыхнули фотолампы.
– Поставь на место, – процедила, улыбаясь, Ада Петровна. – Ты что, с ума сошла?!
