Мы встретились – судьбой так было задумано. Встретились двое, которые должны встретиться. Но не всегда (даже очень редко) это получается. Мало кому выпадает найти свою половинку. А мы – увидели, повстречались, поняли и… оттолкнули? Испугались? Который раз перебираю сердцем все эти вопросы. Я ни минуты не сомневаюсь, что мы созданы друг для друга. Это вечное. И я благодарна судьбе за это счастье. Но мы не вместе. Я его не вижу уже больше года. Не слышу, не дотрагиваюсь до руки, не смотрю в глаза, но чувствую каждой своей клеткой его постоянное присутствие во мне. Все его существо – чувствую, как свое. Может быть, отчасти благодаря ему я смогла все невзгоды пережить, найти в себе силы справиться, встать на ноги. И, наконец, благодаря ему я пишу. Мой дар от воссоединения двух половинок целого. Мы оба решили, что лучше не быть рядом. Хотя это было бы не совсем честно так говорить. Всегда во мне есть желание – увидеть, обнять, быть вместе, рядом, всю жизнь. Но, в конце концов, я понимаю, что это бы, наверное, обедняло и меня, и его. Мы никогда не говорили о своих чувствах. Но почему обязательно говорить, словами самого главного не скажешь. Я все понимала, когда видела его глаза. Он все понимал, когда чувствовал прикосновение моей руки. Очень тонкая, но крепкая стенка всегда была между нами. Ее поставили мы сами. Всегда было: вот чуть-чуть – и все. Слов никогда не надо было. Были бы счастливы. Всегда что-то происходило в последний момент, и все оставалось на своих местах. Мы никогда не думали о каких-то препятствиях, мы были так близки, что нам все равно было, с кем каждый в данный момент «ходит», «живет». Мы знали: это – мгновение, а вечность – я. Просто оставалось что-то на потом, на когда-то, просто не было никаких сомнений, что ничто, кроме нас самих, не помешает нам быть вместе. Все это я ощущаю теперь, через расстояния, время, лица. Тогда было сложнее, трагичнее, но это – действительно так. Мы немного просчитались, отбрасывая судьбу на задворки физической жизни. Может, я и не права? Нам по 17 лет. Что-то возможно впереди? Жизнь? Короткая связь? Вспышка страсти и такое же быстрое охлаждение? Все это возможное не существенно. Главное – постоянное ощущение любимого в себе и знание, что любим. Теперь я и в этом не сомневаюсь. Любит. Не знаю, насколько он так же во всех этих сложностях разобрался, но интуитивно чувствует. Конечно же. Может, он прав? Лучше оставить все несостоявшимся, искренним и невозможным, ни на дыхание не приблизить любовь издалека. Я ведь сама боюсь «кинуться в страсть» с головой. Моя вечная болезнь – боязнь окончания (возможно, плохого) на всякий случай. Я знаю, что это плохо. Но победить болезнь сможет какой-то человек, который не силой физической, силой духа, творческой своей личностью в состоянии будет удержать меня рядом. Конечно же, сильно любить. Очень сильно. Он это вряд ли сможет сделать. Все-таки в дуэте кому-то выпадает любить больше. Именно тот, кто любит сильнее, больше, диктует, оказывает большее влияние на отношения двоих. И в «этом дуэте – роли диктую я». Я его очень люблю. Но я не хочу диктата. Так что будем продолжать любовь на расстоянии. Я чувствую, возможно, совсем скоро, появление около себя человека, о котором я уже говорила. Господи, а не хочется как…Но это, как и все, неизбежно. Я не буду жертвовать своей жизнью (материальной). Я пожертвую любовью. Я его всегда буду любить. Я этой любви не предам. Я скорее жертвую кусочком своего сердца, а не цельностью натуры. Но… подождем. Все эти вопросы безжалостно уничтожает время, а только кажется, что они решаются сами собой.
6.05. На меня наезжает депрессия. Так и есть. В школе – хуже не бывает. Кошмар. Аттестат со сплошными тройками. Не думать об этом не могу – не совершенна. Я выдыхаюсь. Мне нужен воздух. Чистый, московский. Такие перепады настроения неприятны, но неизбежны. Сейчас я совершенно разбита. Усталость доводит до отупения. Но это плата за балдеж в Москве. Все поровну. Закон природы. Такое состояние, когда очень охотно и легко пишется. Но неужели и этим самым дорогим жертвовать? Приходится, черт возьми.
11.05. Живу только мыслями о Москве, о нем, о чем-то неведомом счастливом. Ожидание будущего счастья – так банально. Воздуха мало. Не хватает. Мало слов, чувства настоящего. И от этого больно. Знаю, сейчас нужно во что бы то ни стало кончать школу, получать аттестат, но, боги мои, до чего тошно! Пусто. Сижу и слушаю одну и ту же песню. Грустную, очень нежную и оставляющую ощущение близкого счастья. Еще одна ночь, одна дверь, одно последнее усилие и одна боль – и все равно, все у меня получится, сбудется. Боги! Не оставляйте мою душу в это невозможное, весеннее время. За окном – ветер, нежно-солнечно, деревья. Зеленое, бессмысленное, радостное настроение там. А у меня? Меняется по пять раз на дню. Безудержное веселье сменяется приступами слез, и меня всю раздирает от горечи, одиночества и непонятностей. А то – ощущение абсолютной твердой уверенности – я все могу, и все мне покорится, и судьба особенная и счастливая ждет. Но вдруг опять – вспоминаю единственно дорогого любимого человека и оттого, что не вижу его глаз, схожу с ума и болею. Не понимаю сама себя. Не понимаю – чего хочу, к чему стремлюсь, чего мне надо от жизни, есть ли цель и что вообще есть вокруг меня. И кто я здесь? Да зачем? Не понимаю ни секунды, ни единицы, ни пылинки, составляющих все то, что люди называют «жить». Что со мной станет? Мне все равно. Я не знаю. Я не понимаю. Сейчас Весна. Мне странно, непонятно. Это только сейчас. Что-то изменится, конечно, потом. Когда-нибудь. А я не могу когда-нибудь, я – сейчас. И мне плевать на все остальное. Путь в Москву – только через аттестат. Через эту чертову ненужную бумажку – пережиток совковой системы. По-другому нельзя. А я сижу целыми днями на диване, слушаю нежные красивые песни, читаю любимые книги, пишу стихи, думаю о нем и ничего больше не делаю. Все понимаю – ужасное легкомыслие и преступление по отношению к самой себе. Как будто спокойно наблюдаю за чьей-то жизнью, происходящей где-то, не здесь. Чужая жизнь. Не вмешиваясь. Я пропадаю. Мне не сдать экзаменов, хотя я на словах всех и, в первую очередь, себя убеждаю, что это пустяки, куда мне деваться, непременно сдам. Москва, расскажи, к чему приведет меня эта легкомысленная ничтожная жизнь. Не выдержу ее невозможности и прощусь. С «прости» начну или все попробую и стану настоящей. Пока я в себе такой силы не чувствую.
11.05. Удивительное сегодня небо. Потрясающие сумерки. Наверное, такие бывают раз в сколько-нибудь маев, разлук, лет, в конце концов. Из окна открывается замечательнейшая перспектива. Там, за рекой, закованной в бетон, за зданиями, кранами строек и трубами, изрыгающими клубы рваного дыма – это небо. Палитра – сказочная. От зданий широкой насыщенной лентой – оранжевая, густая, на ее фоне четко, контрастно вырисовываются мельчайшие детали зданий. Дальше – узкая, с перерывами, где-то широкая, а где отдельными, едва наметившимися штрихами – малиновая, грязно- розовая, иногда переходящая в персиковый или почти сливающаяся с оранжевым, жирафьим большой полосы. Сейчас увидела – в доме напротив – окна, цвет в некоторых такой же, как и на небе. Непривычная гармония. Над малиновым – светлее, цвета топленого молока. Слева – шире, глубже, с тонкими черточками туши. Будто тонким японским пером проводят линии. Справа – тонкая, сливающаяся с темно-голубым, которое постепенно захватывает все небо. Голубизна не густая, до прозрачности, а как бы подернутая едва различимыми розовато-серыми тенями. Вообще, ежеминутно цвета меняются. Убавляются одни, становятся интенсивными другие. Но в любом мгновении в памяти остается неповторимая картина красок, звучание красок, их гармоничного и единственного сочетания. На желтой великолепной чаше неба – черная ворона, размах ее крыл. Впечатан контур резко, болезненно. Перед домом – деревья, тополя. Каждый листик от ветра вытянут в изящном стремительном порыве. Каждый можно рассмотреть подробно. Но вся эта зеленая шевелюра на желтом фоне – черная. Вся эта шевелюра странно волнует и поражает чистотой линий, движений и плавностью. Ощущаешь, как никогда, единство себя и всего этого необъятного величественного мира звуков, прикосновений, чувств. Цельность вечного, непреходящего и такого мгновенного, едва уловимого «однажды». Того, что я вижу сейчас, больше никогда не будет. Это миг. Вздох. Это единственное, неповторимое, прекрасное чудо. Чудо жизни. Открываешь ее тайну, приоткрываешь полог и каждым взглядом ловишь, вчитываешься в ее глубинную грусть и нежность. Зажигают огни. Ветер беспокоит, тревожит. Небо удивленно синеет все больше и надрывнее. Весь фон – то невозможное для передачи обычными словами очарование, когда вот посмотришь – так, и уже через несколько секунд что-то безвозвратно потеряно, уже другое. Едва ощутимая, да, даже не ощутимая, а проникающая в тебя интуитивно, шестым чувством весть, на одну тональность не выше и не ниже, но в другое измерение, куда- то вглубь, внутрь боли, радости, того мира чувств и эмоций, который властен над нами и в то же время такой незащищенный, открытый сейчас. Еще темнее. Какая-то новая песня. Великолепие сумерек – в невозможности о нем рассказать всего. Объяснить их царственную аристократическую природу. У самого
