связями я с ней не соединена. А Москву потерять – это погибель моя. По крайней мере, сейчас. Судьба предоставила великолепный шанс. Упустить его было бы непростительным хамством и неблагодарностью. Тем более из-за каких-то своих выпендрежей самовлюбленных, боязни показаться не тем, чем хочется. Я никогда не стану собой до конца, если буду бояться излагать свои взгляды. Но еще один вопрос встает – умение их излагать просто, красиво и убедительно. Сегодня наши девочки неплохо справлялись с этой задачей. А я сказала несколько слов и замолкла. В спорах не участвовала, хотя свое мнение было, и желание говорить было. Но страх снова победил. Опять «оправдался страх».
Как выкручиваться из этих сетей, снова спрашиваю себя. Просто размышлять, сидя дома, вот в следующий раз соберусь и скажу? Ерунда. Никогда так нельзя. А как же по-другому? Все во мне. А я кто? Бездарность? Нет! Нет! И нет снова. А стихи? А душа? А «слышу его каждым мгновеньем»? Этого нет во мне? А что же тогда я? Имеет ли смысл дальше, с осознанием своей ничтожности? Неужели смирюсь с положением плетущейся в конце неудачницы? Неужели же действительно хуже, дурее других? А какого черта тогда поступала сюда? Выдержала все эти сложности.
Умению внятно и даже хорошо излагать свои мысли можно научиться, «набить руку», то бишь, язык, а умению хорошего вкуса, чутья, таланту быть во всем незаурядностью можно?
По меньшей мере, в глубине души я в себе уверена. Но как творческая личность. А как театровед? Понятия не имею. Но зачем-то я сюда поступала. Нужно все попробовать, а не получится, найду в себе силы уйти.
10.09. Познакомилась получше с Ю. Ал-й. Действительно, интересный она человек. Пересмотрела все спектакли театральной Москвы прошлого сезона, довела себя этим до отвращения к театру, и сейчас ей очень трудно. Вся она какая-то с надломом, болезная, что ли. Трудно это объяснить. Но когда с ней общаюсь, не покидает ощущение тревоги за ее судьбу. В ней есть что-то за рамками, словно над пропастью все время балансирует ее душа, не совсем здесь. Она мне нравится, в общем-то. Но и пугает. Я все-таки скажу это, хотя, может быть и грешно, я поняла, что в ней вызывает у меня настороженность, я думаю, она потенциальная самоубийца. Это страшно, конечно. Но что делать, если появилось такое ощущение. Она уже сейчас слишком многое в себя впустила, слишком сложная натура, и надломленность эта все увеличивается. Я буду рада, если ошибусь. Но я боюсь за нее, и это, наверное, будет держать меня на расстоянии. Вокруг нее существует какое-то тревожное поле, я почувствовала сегодня. Не злое, нет. Чего-то щемящего, мятущегося, нестабильного. Даже не так. Чего-то неестественного, сильного, может быть, творчески, но идущего именно против естества. Она просила принести ей мои стихи. А я почему-то боюсь. Странно, обычно не комплексую, тем более с людьми, которые нравятся. Посмотрим там.
Она меня привлекает, но опять же, что-то меня удерживает на расстоянии. Пока не понимаю. Ее «сверхъестественность» необычного свойства. Она плохо кончит в любом случае. Прости меня, Господи, но это несчастная судьба. Будто бы подписываю приговор. Себе. Но наши дороги вряд ли пересекутся в будущем. А такое чувство, что я в ответственности за нее. И если что-то хорошее придет ко мне, то у нее будет плохо. И наоборот. Словно двойники. Взаимосвязь, но всегда почему-то в одну сторону. Я будто бы всегда знала о ее присутствии, о ее существовании и только сейчас увидела воочию. Это словно я, какой могла бы быть одна из бесчисленных копий души. Как мои Эливия и Алина. Из разных измерений и форм существований. Но вот встретились. И, наверное, это чутье, это чувство, узнавание в ней себя, пугает меня. Она пишет стихи тоже, но сама не ставит их высоко. Мне страшно за нее. Я понимаю, в чем теперь дело. На ходу, рассуждая, раскрутила все эти противоречия, растревожила сердце. Я догадываюсь о нашем будущем. Об ее отдельно, и обо мне. Но судьба послала мне это испытание. Может быть, самое серьезное. Со стороны, все, что я написала, выглядит полнейшим бредом, и поделиться с кем-то этими мыслями было бы убийственно. Но я поверила. Я просто знаю, что это так. И не поддается законам физики и логики. Это запредельно, как души. И как что-то, что в ней так привлекает.
11.09. Рецензент из меня никуда не годный. Вчера была на «Собачьем вальсе» в театре им. Моссовета. Пришла и сразу села записывать впечатления. Пробовала оценить именно с профессионально-критической позиции – полная чушь. Стала записывать поток мыслей – это более интересно. Шиза…на тему. Мне всегда это было ближе. Но все равно уверена, критик из меня невозможен. Не люблю даже слова этого. Оно мертвое и низкое. Но как придумать что-то другое? Или просто писать все, что хочется? Записывать все те ощущения, возникающие как художественное впечатление после спектакля и во время его?
Завидую В. во всем. В умении быть раскрепощенной и свободной, в остроумии, в полном отсутствии «совка» в ней. Она меня не выносит, а, может, даже презирает. И не упускает случая показать это. Сегодня обозвала «гадкой и подлой». Я так и не поняла, за что. Но обидно было безумно, хотя я и не подала виду. Но унижения, видимо, будут продолжаться. А у меня не хватает душевных сил давать отпор. Мне так плохо сейчас. Осознаю себя бездарностью и трусихой, не смеющей за себя постоять, и даже не смеющей высказать свои взгляды. Учебы приятной не получится. Она раздавит меня. Хотя снова и от меня что-то зависит. Но я слаба. Вокруг – одни разочарования. Уничтожена ее словами, ее отношением. Она сильная личность, а я ее раздражаю. Просто, видимо, потому что другая. И при ней я чувствую себя тусклым и ничтожным существом.
В В. есть то, чего никогда не было у меня и к чему меня всегда влекло – умение быть душой общества и нравиться всем, за исключением таких вот убогих, как я. Я чувствую свою внутреннюю правоту. Но это ведь разные уровни. Спор невозможен и бессмыслен. Да и где моя уверенность и силы? Выдохлась. Сдалась?
13.09. Я сама не знаю, что будет со мной через мгновение, час, день. Я вся существую из противоречий, зыбкостей и предчувствий. Иногда кажусь себе чем-то аморфным, лишенным четких очертаний, как внешне, так и по душевному состоянию. Меня знобит мое одиночество, моя избранность, моя бездонная тоска. Но не в надломе дело, как у Юльки. Я – цельная. Но я чувствую – на меня смотрят миллионы разных, из разных миров. Я болею этой огромностью. Я не боюсь их, мне просто трудно выдерживать эту постоянную раздвоенность. Быть связанной с теми, другими, и жить в нашем мире. Я в чем-то очень земная: люблю вкусные изысканные блюда, хороший макияж и одежду, я люблю флиртовать и влюбляться. Но всегда есть что-то во мне над этим. Не обязательно в каждую минуту своего бытия я осознаю эту надсущность, просто есть во мне их присутствие. И ничего тут нельзя поделать. Мне бывает хорошо и плохо, и одно состояние неизбежно сменяется другим. И я справляюсь часто с гадостями дурных периодов, или плачу, хоть знаю, все временно. Я со стороны наблюдаю свой внутренний мир и знаю, что сама могу предсказать себе будущее. Но не делаю этого. Неинтересно, да и страшновато. И просто глупо. Иногда чувствую в себе такую глубинную мудрость, что становится тошно от своей абсолютности, от этой сверхгипертрофированной информации. Будто я сама становлюсь понятием.
Я разочарована сейчас. Поняла, что поступила, не куда хотела, что занимаю не свое место. Я не сумею писать рецензии, т. к. не ощущаю в себе потребности, желания этого делать. Без этого все мертво и бессмысленно. В любом случае любое – ведение – не творчество, не настоящее. Мне тошно от этой ошибки. Вы удивлены? Я живу в Москве, в отдельной квартире, учусь в одном из престижнейших вузов, имею возможность наслаждаться культурными прелестями столицы и общением с интереснейшими людьми. Что же еще надо? А я «стенаю» и страдаю. И самое мерзкое, что не могу выбраться из этого состояния, не могу четко сформулировать, чего я хочу, в чем найти отдушину. Все вокруг кажется безрадостным и скучным. В первую очередь я сама. Я еще потому не хочу сейчас встречать Б., что понимаю, он может меня вывести из этого мрака, но это будет не излечением, а забытьем. Я же хочу справиться сама, контролировать свои эмоции, а не зависеть от сиюминутных случайностей. Я не хочу в нем искать утешения, я хочу прийти к нему
