Все сердца открываются этим ключом.Есть еще острова одиночества мысли.Будь умен и не бойся на них отдыхать.Там обрывы над темной водою нависли —Можешь думать… и камешки в воду бросать…А вопросы… Вопросы не знают ответа —Налетят, разожгут и умчатся, как корь.Соломон нам оставил два мудрых совета:Убегай от тоски и с глупцами не спорь.Если сам я угрюм, как голландская сажа(Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!), —Это черный румянец — налет от дренажа,Это Муза меня подняла на копье.<1910>
Какая радость — в бешенстве холодномМетать в ничтожных греческий огоньИ обонять в азарте благородномГорящих шкур дымящуюся вонь!Но гарь от шкур и собственного салаНичтожных радует, как крепкий вкусный грог:«В седьмой строке лишь рифма захромала,А в двадцать третью втерся лишний слог…»Цветам земли — невиннейшим и кротким —Больней всего от этого огня…Еще тесней встают перегородки,Еще тусклей печальный трепет дня.От этой мысли, черной и косматой,Душа кричит, как пес под колесом!Кричи, кричи!.. Ты так же виновата,Как градовая туча над овсом…<1910>
Садик. День. Тупой, как тумба,Гость — учитель Ферапонт.Непреклоннее КолумбаЯ смотрю на горизонт.Тускло льются переливы.Гость рассказывает вслухПо последней книжке «Нивы»Повесть Гнедича «Петух».Говори… Чрез три неделиСяду в поезд… Да, да, да! —И от этой канителиНе останется следа.Садик. Вечер. Дождик. Клумба.Гость уполз, раскрывши зонт.Непреклоннее КолумбаЯ смотрю на горизонт.<<1911>><1922>Кривцово