Собрание сочинений. Т. 1

Врет, над темами скользя.
Не любить его нельзя,
Полюбить его трудненько.

Н. В. Ремизов

У него шестнадцать глаз —
Все работают зараз:
На шестнадцать верст окрест
Ловят каждый гнусный жест.
              С этим даром всякий homme [34]
              Угодил бы в желтый дом.
              Он же бодр, игрив и мил,
              Как двухлетний крокодил.
С грациозной простотой
Брызжет серной кислотой
На колючий карандаш
И хохочет, как апаш.

А. А. Юнгер

Изящен, как Божья коровка,
Корректен и вежлив, как паж,
Расчесана мило головка
И, словно яичко, visage [35].
              Он пишет, как истый германец,
              Могилки, ограды, кресты,
              Шкелетов мистический танец
              И томной сирени кусты.
Когда же жантильность наскучит,
Он кисть подымает, как плеть,
И рожу Тучковскую вспучит
Так злобно, что страшно смотреть!

А. Е. Яковлев

Коралловый ротик,
Вишневые глазки —
О скрытый эротик,
О рыцарь подвязки!
              Учась «джиу-джитсу»,
              Он чахнет в неврозах,
              Рисуя девицу
              В пикантнейших позах.
Недавно у сквера-с
Он сфинкса приметил —
И в нем даже эрос
Нашел этот петел.

Саша Черный

Как свинцовою доской,
Негодуя и любя,
Бьет рифмованной тоской
Дальних, ближних и себя.
              Солнце светит — оптимист,
              Солнце скрылось — пессимист,
              И на дне помойных ям
              Пьет лирический бальзам.
Безбилетный пассажир
На всемирном корабле —
Пил бы лучше рыбий жир,
Был бы счастлив на земле!

<1909>

КНИГИ*

                   Есть бездонный ящик мира —
                   От Гомера вплоть до нас.
                   Чтоб узнать хотя б Шекспира,
                   Надо год для умных глаз.
Как осилить этот ящик? Лишних книг он не хранит.
Но ведь мы сейчас читаем всех, кто будет позабыт.
                   Каждый день выходят книги:
                   Драмы, повести, стихи —
                   Напомаженные миги
                   Из житейской чепухи.
Урываем на одежде, расстаемся с табаком
И любуемся на полке каждым новым корешком.
                   Пыль грязнит пуды бумаги.
                   Книги жмутся и растут.
                   Вот они, антропофаги
                   Человеческих минут!
Заполняют коридоры, спальни, сени, чердаки,
Подоконники, и стулья, и столы, и сундуки.