Мы сжились с богами и сказками,Мы верим в красивые сны,Мы мир разукрасили сказкамиИ душу нашли у волны,И ветру мы дали страдание,И звездам немой разговор,Все лучшее — наше созданиеЕще с незапамятных пор.Аскеты, слепцы ли, безбожники —Мы ищем иных берегов,Мы все фантазеры-художникиИ верим в гармонию слов.В них нежность тоски обаятельна,В них первого творчества дрожь…Но если отвлечься сознательноИ вспомнить, что все это ложь,Что наша действительность хилая —Сырая, безглазая мгла,Где мечется тупость бескрылаяВ хаосе сторукого зла,Что боги и яркие сказкиИ миф воскресенья Христа —Тончайшие, светлые краски,Где прячется наша мечта,—Тогда б мы увидели ясно,Что дальше немыслимо жить…Так будем же смело и страстноПрекрасные сказки творить!<1908>
У поэта только два веленья:Ненависть — любовь,Но у ненависти больше впечатлений,Но у ненависти больше диких слов!Минус к минусу цепляется ревниво,Злой итог бессмысленно растет.Что с ним делать? Прятаться трусливо?Или к тучам предъявлять безумный счет?Тучи, хаос, госпожа Первопричина!Черт бы вас побрал.Я, лишенный радости и чина,Ненавидеть бешено устал.Есть в груди так называемое сердце,И оно вопит, а пищи нет.Пища ль сердцу желчь и уксус с перцем?Кто украл мой нёктар и шербет?!Эй, душа, в трамвайной потной туше,Ты, что строчки эти медленно жуешь!Помнишь, как мы в детстве крали грушиИ сияли, словно новый грош?Папа с мамой нам дарили деньги,Девушки — «догробную любовь»,Мы смотрели в небо (к черту рифму)И для нас горели облака!..О, закройся серою газетой,Брось Гучкова, тихо унесись,Отзовись на острый зов поэтаИ в перчатку крепко прослезись…Пусть меня зовут сентиментальным(Не имею ложного стыда),Я хочу любви жестоко и печально,
