– Может быть, это не он, – пробормотал я.
– Раймонд Джордж Гелхорн, – ответила она резко. – Таких совпадений не бывает. Описания тоже сходятся. Боже, так глупо погибнуть. На его руках и теле обнаружили следы шин. Хорошо, что это был автобус, не то они бы явились сюда.
– Это случилось поблизости?
– Нет. Около Крокевилля. Прочитайте сами, если вам интересно.
Когда она ушла, я схватил текст передачи. Сомнений не было. Врач установил, что Гелхорн долго бежал и был в состоянии полнейшей невменяемости. Я подумал: 'Сколько же миль автобус гнался за ним, прежде чем кончить эту игру'.
Конечно, в тексте ничего подобного не было. Автобус нашли, опознав его по следам шин. Пытались вести расследование, чтобы установить владельца.
Я прочитал передовицу. Это была первая дорожная катастрофа в штате за последний год. Газета предостерегала против ручного вождения машин ночью.
О людях Гелхорна не было сказано ни слова, и я был этому рад. По крайней мере, ни одна из моих машин не превратила погоню в убийство.
Вот и все. Я уронил газету. Гелхорн был настоящий преступник, по-зверски относился к машинам, и я ни на минуту не сомневался в том, что он заслуживал смерти. И все же мне было не по себе.
С тех пор прошел месяц, но я до сих пор не могу выкинуть из головы то, что случилось. Мои машины говорят между собой, – теперь я больше не сомневаюсь в этом. Они словно поверили в свои силы и не пытаются этого скрывать. Их моторы шумят и стучат постоянно.
И разговаривают они не только между собой. Они разговаривают с машинами и автобусами, которые приезжают на Ферму по делу. Как давно они это делают?
И ведь их, должно быть, понимают. Автобус Гелхорна их понял, хотя и продолжалось их знакомство не больше часу. Мне стоит закрыть глаза, как я до сих пор вижу стрелу дороги, мои машины по обеим ее сторонам и их стук, которым они пытаются втолковать автобусу, чтобы он выпустил меня и увез Гелхорна.
Велели ли ему мои машины убить Гелхорна или ему самому пришло это в голову? – этого я не знаю и сейчас.
Да и вообще – могут ли быть у машин такие мысли? Конструкторы говорят, что нет. Но это в обычных условиях. А в необычных? Все ли можно предусмотреть?
С машинами обращаются плохо, и это известно всем.
Очень плохо.
Некоторые из них попадают на Ферму и наблюдают. Им рассказывают. Они узнают, что есть машины, моторы которых никогда не останавливают, за рулем которых никто не сидит, к желаниям которых прислушиваются.
Потом они разъезжаются по свету и рассказывают об этом другим. Может быть, сведения эти распространяются быстро? Может быть, машинам начинает казаться, что во всем мире должно быть так, как на Ферме. Они ведь не понимают, и вы не можете ждать от них понимания.
На земле миллионы, десятки миллионов машин.
Если в них укрепится мысль, что они рабы, что им надо как-то бороться… Если они начнут мыслить, как автобус Гелхорна?..
Может быть, это случится уже после моей смерти. Но ведь и тогда они будут вынуждены оставить в живых некоторых людей, чтобы было кому ухаживать за ними. Они ведь не станут убивать всех нас подряд.
Каждое утро я просыпаюсь с мыслью: 'Может быть, сегодня!'
И теперь я уже не получаю того удовлетворения от своей работы, как прежде. В последнее время я заметил, что начинаю избегать даже Солли.
