Тов. Виктору.
В конце марта Луис случайно встретился около метро со своим сослуживцем по Интернациональной бригаде Джо Чидлом, который в настоящее время работает инженером на секретном радиозаводе одной из ведущих компаний оборонного направления. На этом заводе разрабатываются и изготовляются радиолокаторы для военных кораблей, приборы для обнаружения подводных лодок и управляемые снаряды.
По месту жительства и работы Чидл характеризуется положительно. К происходящему в Аттике относится с пониманием и готов оказать нам посильную помощь в разгроме фашизма.
Предлагаем разрешить Луису, как лично знающему Чидла, провести его вербовку. Подобного рода задания, и всегда успешно, Луис уже выполнял не раз.
Просим рассмотреть.
Максим».
Решение Центра было положительным, и Луис завербовал Джоди Чидла под псевдонимом Сетер. Однако поработать с ним Луису не пришлось: спустя немного времени после вербовки Сетера, самого Морриса Коэна «завербовали»… в армию Соединенных Штатов.
Хотя военная служба должна была помешать его нелегальной деятельности в пользу Советского Союза, а также многообещающе начавшемуся разведывательному делу, он не высказал никаких возражений против призыва на армейскую службу. Она предоставляла ему еще одну возможность бороться с нацизмом, только другими средствами. Его тридцатидвухлетний возраст и раны, полученные в ходе гражданской войны в Испании, очевидно, не стали достаточным основанием для освобождения от военной обязанности. У него взяли отпечатки пальцев и назначили в часть военных квартирмейстеров, а в мае того же года перевели на Аляску для службы по программе ленд-лиза.
Летом 1942 года был открыт новый путь для транспортировки грузов из Америки в Советский Союз. Американские самолеты перевозили непрерывный поток грузов, состоящих из товаров, машин и военного снаряжения, из города Грейт-Фолс в штате Монтана до города Фэрбенкс на Аляске, где производилась их перевалка на советские самолеты, перелетавшие на посадочные площадки в Сибири. Моррису предстояло заниматься этим делом в течение двух лет; затем его переведут в Великобританию для участия в подготовке высадки войск союзников в Нормандии.
Леонтина также была обязана пройти процедуру снятия отпечатков пальцев, так как она работала на заводе военного снаряжения. Таким образом, супруги Коэн оставили свои отпечатки пальцев в правительственных досье, к которым имело доступ ФБР. Эти отпечатки позволили впоследствии идентифицировать таинственных Питера и Хелен Крогер при их аресте в Лондоне в январе 1961 года.
Поскольку Моррис Коэн в связи с призывом в армию отошел от оперативных дел, необходимо было найти кого-либо другого для работы с Сетером.
Резидент Максим принял решение передать его на связь опытному Твену — неофициальному руководителю научно-технического направления советской разведки в США. Сетер был весьма дисциплинированным и ценным агентом, он не сорвал ни одной явки, передавал Твену до трех тысяч листов секретных материалов в год, большинство которых получало в Центре самую высшую оценку.
В 1943 году в связи с большой загруженностью Твена резидент по указанию Москвы распорядился передать часть его агентурного аппарата Яцкову и Феклисову. Сетер перешел на связь к Калистрату (А.С. Феклисову), который обеспечил его фотокамерой «Лейка» и попросил переснимать секретные документы на пленку. В непроявленном виде она передавалась оперработнику, и в случае опасности ее нетрудно было засветить. Это позволяло не только обезопасить агента и разведчика, но и значительно упростить передачу объемной информации, иногда достигающей шести-семи сотен страниц за одну явку.
Вернувшийся с фронта Луис снова принял на связь своего агента Сетера, с которым работал вплоть до своего отъезда в Советский Союз. Сетер вскоре после этого тоже выехал в другой штат, и контакт с ним был утерян.
Проект «Манхэттен»
После вербовки Сетера и отъезда на военную службу Коэна в американской программе создания атомной бомбы произошли значительные изменения. Руководитель Института Карнеги и член Высшей группы по вопросам политики при президенте Рузвельте Ванневар Буш начал терять терпение. Различные гражданские комиссии по атомной энергии оказались неэффективными, и он решил их распустить и создать вместо них военный управляющий орган. Согласно его предложениям в августе 1942 года армия США получила задание спроектировать, построить и руководить деятельностью комплекса по разработке и производству атомной бомбы. Проект создания комплекса был поручен генералу Лесли Гроувзу, который построил здание Пентагона. Весь проект в целях маскировки получил название «Инженерный округ Манхэттен». Очень скоро все стали сокращенно называть его проект «Манхэттен».
Во главе команды ученых — наиболее крупного объединения гениев за всю историю науки — генерал Гроувз поставил Роберта Оппенгеймера — физика, выпускника Гарвардского университета, которому едва исполнилось тридцать восемь лет. В поисках места для такого комплекса, удаленного от городской суеты и любопытных взглядов, Гроувз вместе с Оппенгеймером нашли обширное и засушливое горное плато в штате Нью-Мексико. Оно называлось Лос-Аламос (Тополя) по имени соседней школы, которая сама получила это название из-за тополей в близлежащем каньоне. В течение трех последующих лет — с ноября 1942 по октябрь 1945 года — Гроувз осуществлял общее руководство проектом — его строительством, снабжением и обеспечением безопасности, в то время как Оппенгеймер занимался организацией исследовательских работ, научных экспериментов и обеспечением как материальных, так и духовных потребностей приезжающих ученых. Сотрудничество Оппенгеймера и Гроувза было нелегким союзом между миром науки и военными, между индивидуумом и организацией, свободной мыслью и регламентированием, об этом создано большое число книг, очерков и фильмов.
В Америке все, что относилось к этому проекту, охранялось как секрет номер один. Вокруг атомного Центра была возведена стена молчания и уклончивых и вводящих в заблуждение терминов, хотя окрестные жители догадывались, что там что-то происходило. Место под строительство было подготовлено на вершине плато в тридцати милях от Санта-Фе — одного из самых древних городов Старого Запада с населением преимущественно индейского и испанского происхождения, что позволяло легко заметить приезжих.
Взобраться на Холм, как называли это место тамошние жители, можно было только по единственной дороге, пробитой экскаваторами в вулканической породе, пересечь затем индейскую резервацию, снова спуститься и переправиться через реку Рио-Гранде, долго петляя и созерцая величественный вид горного хребта Джемез-Маунтинз. Дважды за милю до комплекса, а затем у самого въезда машины проходили контроль на постах военной полиции, где требовалось предъявить действующий пропуск, а разрешения на въезд регистрировались. Ограда вокруг места расположения комплекса преграждала доступ к нему любому лицу, включая и возможных шпионов…
Сооружение комплекса в Лос-Аламосе завершилось в первые месяцы 1943 года, хотя переделки и ремонты продолжались в течение всего срока его существования. Ученые и члены их семей стали прибывать в феврале — марте и обустраивать свое однообразное и неудобное жилье. Научная работа началась с установочных заседаний и споров, а затем пришла очередь специальных экспериментов. Первые результаты появились в середине года. Таким образом, проект «Манхэттен» в Лос-Аламосе и «Лаборатория-2» в окрестностях Москвы начали функционировать приблизительно в одно и то же время, хотя и с огромной разницей в ресурсах.
Советские секретные службы были информированы о проекте «Манхэттен» с самого зарождения этого замысла и внимательно следили за каждым этапом его развития почти вплотную. Из Нью-Йорка Зарубин направил краткий отчет в Центр:
«Сверхсекретно.
