«историческое повествование» при условии, что рассматриваются события недавней истории и что жанр не запрещает манипулировать характерами и выводами, а также оставляет достаточно места для воображения автора. Цель авторов состоит в том, чтобы рассказать о разведчиках, занимавшихся добыванием сведений о создании атомной бомбы, опираясь при этом на подлинные документы, мемуары и свидетельства, а также обоснованные предположения, но только в самую последнюю очередь, когда все другие возможности получения информации полностью исчерпаны.
Я выражаю признательность за неоценимую помощь в работе Леонтине и Моррису Коэн (супруги Крогер), которые принимали меня у себя дома, дали исчерпывающие ответы на все вопросы и доброжелательно терпели мои неоднократные визиты.
Анатолий Яцков рассказал мне об операции, проводившейся в Америке советскими спецслужбами с целью проникновения в тайну создания атомного оружия, с позиций человека, являвшегося одним из главных участников этой операции. Владимир Барковский, Леонид Квасников, Александр Феклисов, Юрий Соколов и Юрий Пермогоров — эти ветераны советской «атомной» разведки неоднократно встречались со мной и рассказывали о своих впечатлениях, взглядах и выводах по этому делу. Воспоминания, которые я о них сохранил, мне особенно дороги по той причине, что некоторых из этих людей уже нет среди нас: ушли из жизни Леонтина Коэн (1992), Анатолий Яцков (1993), Леонид Квасников (1993) и Моррис Коэн (1995). Юрий Дроздов — бывший руководитель нелегальных разведывательных операций за рубежом был моим консультантом и взял на себя труд проверить факты, изложенные в русскоязычной версии рукописи. Борис Козлов — директор Института естественных наук и технологий и Владимир Визгин — доктор физико- математических наук осуществили научное редактирование текста. Игорь Прелин — оперативный работник с более чем тридцатилетним стажем — прочитал рукопись, рассматривая ее под профессиональным углом зрения. Естественно, однако, что ответственность за конечный результат исследования лежит полностью на авторах.
Слишком много шпионов
Более всего в ходе изучения дела № 13 676 меня поразил тот факт, что в Лос-Аламосе (штат Нью- Мексико), где в рамках проекта «Манхэттен» создавалась атомная бомба, находился и второй советский агент. Первым агентом был Клаус Фукс, которого разоблачили и в 1950 году приговорили к тюремному заключению за передачу атомных секретов Советскому Союзу. Как и Фукс, этот второй агент был ученым- атомщиком, непосредственно участвовавшим в создании атомной бомбы. Сведения, переданные им через агентов-связников советской разведки, в числе которых была и Леонтина Коэн, по важности были сравнимы теми, которые передавал Фукс, если не ценнее их. В отличие от Фукса, его никогда не арестовывали и даже не подозревали. В последних публикациях по советскому атомному шпионажу его называли «Персей», однако его настоящий псевдоним — Млад.
Далее мы убедимся, что Фукс и Млад были не единственными советскими агентами, действовавшими в Лос-Аламосе. Сначала моим побуждением было поместить эту сенсационную новость уже в первых публикациях по теме, однако непредвиденные обстоятельства вынудили меня сделать это только на данном этапе. Под этими обстоятельствами я имею в виду появление поразительных мемуаров отставного генерал-лейтенанта КГБ, в которых не признается ничего из того, что известно лично мне и всем остальным в отношении советских «атомных» агентов: «Спецоперации: Лубянка и Кремль. 1930–1950 гг.» Автор — Павел Судоплатов (написаны в соавторстве с Анатолием Судоплатовым — сыном автора и американцами супругами Джеральдом и Леоной Шехтер). В этой книге рассказывается в основном о специальных операциях разведслужб: убийствах, похищениях людей, акциях саботажа, партизанских войнах. Я не считаю себя вправе высказываться на такие темы, но одну главу, посвященную «атомным» шпионам, все же позволю себе прокомментировать.
Судоплатов утверждает, что научный руководитель проекта «Манхэттен» Роберт Оппенгеймер совместно с Энрико Ферми и Лео Сцилардом (оба — ученые-физики с мировой известностью) якобы были заодно с советскими агентами и потворствовали утечке секретов. «Они действовали, — пишет Судоплатов, — не как завербованные агенты, а скорее как не связанные обязательствами соучастники, готовые обходить действующие правила или отводить взгляд в сторону в то время, когда более молодые коллеги в интересах НКВД грабили их лаборатории. Они также практиковали устные доклады по своей деятельности, демонстрируя таким образом свое желание оказать помощь. Кроме того, — продолжает Судоплатов, — известный физик, советский перебежчик Джордж Гамов был склонен к сотрудничеству под угрозой репрессий в отношении его семьи, оставшейся на Украине».
Ни Сцилард, ни Гамов не работали в Лос-Аламосе, но Судоплатов утверждает, что их коллеги часто у них консультировались и обращались к ним с просьбами проанализировать различные проблемные ситуации научно-технического характера. Он заявляет о своей компетентности в вопросах «атомной» разведки на том основании, что был руководителем одного из существовавших в то время подразделений НКВД — отдела «С».
Появление книги Судоплатова в апреле 1994 года вызвало шок в Службе внешней разведки (СВР). Автор даже не намекнул своим бывшим коллегам о ее предстоящем выходе, хотя встречался с некоторыми из них, например с Владимиром Барковским, за несколько дней до этого. Сразу же были предприняты усиленные поиски в делах «Энормоз», но не обнаружилось ничего, что могло бы подтвердить заявления Судоплатова в отношении Оппенгеймера, Сциларда, Ферми и Гамова. Яцков, который бы мог оценить обоснованность подобных утверждений, незадолго до этого умер.
Разумеется, в оправдание Судоплатова можно было бы напомнить, что во времена Сталина высший уровень секретности устанавливали довольно произвольно, как заметил по этому поводу Роберт Конквест в своем предисловии к упомянутой книге. Однако в делах были ссылки и на другие источники информации, которые тоже следовало упомянуть.
Кроме того, Судоплатов имел доступ к делам «Энормоз» только с сентября 1945 по октябрь 1946 года, когда его отдел «С» уже был ликвидирован. Короче говоря, его свидетельство в отношении агентуры, принимавшей участие в добывании «атомных» секретов, представлялось малообоснованным, чрезмерно безапелляционным, а иногда ошибочным, и Служба внешней разведки сообщила свое мнение по этому поводу через прессу.
В одной из статей в газете «Известия», саркастически озаглавленной «Роберт Оппенгеймер мог быть советским агентом только при условии, если существовала агентурная сеть, о которой никто не знал», приводился список агентов, известных по своей работе в Лос-Аламосе. Сергей Лесков, эксперт газеты «Известия» по атомной проблематике, писал: «В Службе внешней разведки мне заявили следующее: «У нас были другие источники информации. А лица, указанные Судоплатовым, источниками не являлись». Даже в непосредственном окружении руководства проекта «Манхэттен» действовали советские агенты, не все имена которых еще выявлены. СВР признала, что, помимо Клауса Фукса, приговоренного в Англии к четырнадцати годам тюремного заключения за шпионаж, и Млада, о котором уже упоминалось в прессе, СССР располагал в конечном итоге десятью агентами сравнимого с ними уровня. Шесть из них действовали в Соединенных Штатах и четыре — в Великобритании. Это были фигуры первого плана в составе агентуры разведывательных служб, которые до сего времени остаются неизвестными ФБР».
Официальное сообщение пресс-бюро СВР было опубликовано немного позднее, а именно 6 мая. В тексте за подписью секретаря по связи с прессой говорилось:
«Атомное, а затем и термоядерное оружие было создано в Советском Союзе в основном благодаря огромному научному, техническому и интеллектуальному потенциалу. Решающий вклад в это дело принадлежал многочисленной группе советских исследователей. Что касается вклада разведывательных служб в создание советской атомной бомбы, то их значительная и в высшей степени компетентная деятельность в интересах государства сыграла вспомогательную роль. Судя по имеющимся в СВР архивным материалам, книга П. Судоплатова «Специальные операции» представляет мозаику из реальных событий, полуправды и чистого вымысла.
