усмешка. Все правильно, раз есть пряник, должен быть и кнут. Интересно узнать, что припасла на этот случай предприимчивая дама. Судя по усмешке, что-то особенно подленькое.
— Ну а если... я не смогу это сделать? — осторожно поинтересовался я.
Усмешка на губах Старшей зло дернулась и погасла. Она нажала кнопку на приборчике, лежащем на столе и из — за пленочного занавеса выступила пара крупных дам в таких же серых комбинезонах с маленькими трубочками в руках. Точно такую я видел как-то у Райши. Охранницы встали около меня и Старшая объявила:
— Иди с ними!
В этой части лабиринта я еще никогда не был. Мостик через глубокий провал охраняли две мощные тетки, совершенно не умеющие улыбаться. Да, низранки не так уж просты, как мне представлялось вначале. И роль Отца в их жизни становится для меня все туманней. Одни считают его богом и ради него готовы практически на все, другие, похоже, ни в грош не ставят. Как эта Старшая, например. За все время нашего разговора она и не вспомнила о нем ни разу, зато пренебрежительно отозвалась о простушке Ксуни, которая считает себя доверенным лицом Отца. Интересно какие у этой Старшей отношения с Райши?!
Тем временем мы дошли по опускающемуся вниз коридору до металлической двери, явно снятой со звездолета. И около нее снова стояли две охранницы. Чем дальше, тем интересней. Мои конвоиры предъявили стражам какой то предмет, и те отперли дверь.
Странный шум, доносившийся из-за двери хлынул в открывшийся проход. Скомандовав мне войти, конвоиры встали сзади. Огромная пещера, тускло освещенная разными емкостями с низранскими светляками простиралась куда-то вглубь горы. Несколько ступенек вели вниз, туда, где множество плохо одетых, худых и лысых людей копошились около самодельных верстаков. Глаза мои, постепенно привыкая к неяркому свету, выхватывали все новые и новые подробности этой убогой жизни. Около стен на камнях расстелено какое-то тряпье, и несколько человек лежит на нем. В большом закопченном котле на очаге, сложенном из камней, варится сомнительно пахнущая еда. Неподалеку от ступенек сложены уже упакованные тючки разного размера, и я сразу вспоминаю день убытия, когда точно такие же сгружали с катера. Люди в пещере не могли не заметить нашего появления, однако никто из них не бросил работу, не сделал какого-либо движения в сторону входа. Сотни вопросов возникли в один миг, и самый главный:
— Кто эти люди?! — вырвался у меня изо рта прежде, чем я успел прикусить язык.
— Твои братья! — равнодушно буркнула дама в сером, и немного погодя спросила, — Ну что, остаешься, или назад пойдешь?
Я еще с минуту вглядываюсь в копошащиеся серые фигурки, стараясь как можно больше разглядеть и запомнить, потом молча поворачиваюсь к ним спиной.
Старшая встретила меня тем же ледяным взглядом, и только неуловимая тень торжествующей усмешки скользнула по ее губам. Показав мне на стул, она сделала знак охране и они послушно скользнули за занавес.
— Я знала что ты не дурак, но не надейся, что ты умнее меня! — презрительно процедила она. Ты полетишь продавать камни не один, а с моей сестрой! А твоя женщина и твой друг будут ждать тебя не здесь, а в одном из селений, в секретном погребе. И если у меня возникнет хоть малейшее подозрение по поводу твоей честности, я нажму кнопку и сработает взрывное устройство. Несколько тонн песка навсегда лишат тебя тех, кем ты так дорожишь!
Если бы я мог надеяться, что Тези и Кен не попадут в ту пещеру за мои действия, ненависть, кипевшая в моем сердце, сожгла б Старшую в один миг. Один короткий миг, которого мне хватит, чтоб метнуться через стол и сжать руки на холеном горле. И коробочка с кнопкой, с которой она не снимает палец, вперившись в меня своим рентгеном, помогла б ей, как слепому очки. Однако, чувствуя легкое головокружение от пронизывающего взгляда, я стараюсь думать как будет здорово, если в далеком песчаном селенье у меня будет своя земляночка где радостная Тези будет печь хайки. Правда настоящего счастья при этом не испытываю.
— Почему тебе не нравится иметь дом в поселке?! — возмущается Старшая.
Значит действительно, копалась в моей черепушке! Но к счастью не так глубоко, как хотелось бы ей.
— А вам бы понравилось купаться раз в год? Не иметь возможности пойти куда хочешь, съесть что хочешь! Все время оглядываться, кто тебя собирается сожрать, варан или туффа?! Или вообще цапнет какая нибудь ядовитая тварь, от которой и противоядия нет! — взрываюсь я.
— Но разве это не лучше, чем жизнь тех рабов, которых тебе сейчас показали?
— Все хорошо! — удрученно вздыхаю я, — Неужели нельзя отпустить нас на побережье? Мы никому не стали бы про вас рассказывать!
— А ты что, думаешь мы боимся, что ты расскажешь кому-нибудь? — презрительно усмехается она, — Если я захочу, ты и слова не скажешь! Просто ты можешь ещё понадобиться, и поэтому не должен быть далеко!
— Ну тогда хотя бы не сажайте Тези в погреб ! Неужели ее нельзя запереть где — нибудь здесь, или на звездолете на крайний случай ! — убитым голосом торгуюсь я. — В погребе какой нибудь варан заденет проводок, или песок осядет, да мало ли что еще может случиться!
— Значит, Кена тебе не так жаль, как Тези?! — противно ухмыляется Старшая. — Ну а что ты назвал «звездолётом»?!
Великий Космос! Вот это сюрприз! А как же они то его называют? Стараясь изобразить смущение, мямлю:
— Это, ну где Отец живет.
— Это и называется дом Отца! Он в нем с неба спустился! А ты почему решил, что это зовется «звездолёт»?!
— Ну как же, Отец ведь на небе жил, а там звезды! Ну я и подумал что он с ними летал, — пытаюсь выкрутиться я.
— Вот тебе и доказательство, что ты глупее меня! — торжествует она. Как он мог летать со звездами, если это горящие фонарики, привешенные к небу!
— Да?! — непритворно удивляюсь я. — А я бы никогда об этом не догадался! Я думал звезды, это большие светляки, летающие по небу.
— Ты еще и невнимателен! Фонари прикреплены каждый к своему месту! — уничтожающим тоном заявляет Старшая.
Несмотря на безысходность моего положения, обсуждение природы звезд доставляет мне неподдельное удовольствие. Я бы еще пообщался с ней на эту тему, однако Старшую волнуют совсем другие вопросы.
— Ну так что ты решил наконец? — спрашивает она, — отправляешься торговать камнями или в пещеру?!
— Я пойду торговать, но только если Тези в погреб сажать не будут! Иначе лучше в пещеру! — решительно заявляю я, — И еще, без меня моя черепашка сдохнет, можно мне ее с собой взять?
— Куда, в пещеру?! — язвит Старшая.
— Ну зачем сразу в пещеру! Ты же сама говорила, что я не дурак! Если бы я вам не нужен был, меня бы сразу в пещеру посадили!
— Хорошо, иди собирайся!- устало заключает она и нажимает кнопку.
Не такое уж легкое занятие, ковыряться в чужих мозгах, решаю я, топая под конвоем. Хорошо, что я догадался включить на запись свой мику, когда стоял в той пещере, и не стал выключать, пока не вышел из покоев Старшей. Теперь мне бы еще изловчится передать это Кену. Я специально ввернул про Малыша, чтоб получить возможность встретится с друзьями. Кен был прав, когда решил, что мы должны поровну обладать любой информацией. Не знаю точно, кто из нас сможет этим воспользоваться, но, может, хоть кому-то это поможет выжить.
Хозяин отеля Жиго что-то писал за стойкой, и, когда я попросил ключи от моей комнаты, пару секунд смотрел на меня отсутствующим взглядом. Потом вдруг сообразил, кого видит перед собой, и челюсть у него буквально отвалилась. Он похлопал себя ладошкой по лбу, как принято у даргин при молитве и, подняв
