– Конечно, нет, – обрадовалась Оксана, – вот он сам и тренировался. При чем же здесь он?
– Ты молчи, – оборвал ее сердито режиссер, – знаю я эти тренировки, ты не защищай… и не вмешивайся, тебе вчера надо было вмешиваться… Так почему еще нет тренера? – снова повернулся режиссер к директору.
Тот развел руками.
– Ищем, а Юлий Семенович на соревнованиях.
– Вот и радуйтесь, – раздраженно заходил по дорожке режиссер, – Юлий Семенович рекорды бьет, а наш актер себе нос… А что мы должны делать? Стоять! Вот, дорогой мой, – повернулся он опять к Володе, – вот как обходится порой баловство. Сколько раз я говорил: когда ты один, сам по себе, балуйся сколько хочешь, что угодно ломай себе, пожалуйста, раз ты сам за себя отвечаешь. А в кино? Ты уже не сам по себе, ты уже исполнитель роли. От того, как ты себя чувствуешь, зависит труд всего коллектива. Так, будь добр, согласовывай свои поступки с коллективом.
– К съемкам других объектов мы не готовы, Егор Андреевич, – сказала Людмила Васильевна, – Саврасов есть, но нет Перфилова, по нашему плану он подъедет лишь к концу недели.
– Ну вот, пожалуйста…
– И все-таки я прошу, Егор Андреевич, – заговорил директор, – найти, что снимать. Мы действительно не можем позволить, чтобы из-за баловства мальчика простаивала вся группа. Я уверен, у нас есть что снимать.
– Ну что, что? – раздраженно спросил режиссер. – Подскажите…
Директор продолжал уверенно:
– Ну, хотя бы отдельные кадры без Володи… крупные планы Оксаны, пейзажи… Вот Людмила Васильевна посмотрит в разработках, я убежден, что найти можно.
– А я убежден, – вставил оператор, – это все равно ничего не даст… отдельные планы, кадры… потом сами же будем переснимать…
– Значит, есть предложение простаивать? – насмешливо уточнил директор.
В этот момент режиссер увидел Ромку.
– Пожалуйста, он, явился сам виновник! Кто не знаком, могу представить: организатор, так сказать, импресарио внеплановых встреч по боксу и незаменимый участник антиобщественных боев, местный житель Роман Марченко.
Ромка выдвинулся вперед и поклонился. Все рассмеялись, даже Володя, хотя смеяться ему было так же трудно, как чихать.
– Артист! – язвительно заметил режиссер. – Может, ты вместо него и сниматься будешь?
– Идея, Егор! – вскричал обрадованно оператор. – Давай его и снимать.
– Правильно, – согласился режиссер, – так и сделаем, Если Марченко виноват, Марченко и должен исправлять положение. Как думаешь, Марченко?
– А что делать?
– Прыгать! Нырять! Как вчера, помнишь?
– Виталий Павлович, Егор Андреевич, – пытался сдержать обоих директор, – мы не готовы к подводным съемкам, еще не прибыл со студии бокс для кинокамеры.
– Ничего, – успокоил режиссер, – мы будем пока снимать с поверхности. Сколько у нас этих прыжков, Людочка?
Людмила Васильевна ответила не сразу.
– Наверное, шесть, если с финалом.
– С финалом, конечно, с финалом! – вскричал режиссер. – Это же на целый день работы. Едем, едем, товарищи.
– Но ведь это тоже надо подготовить, Егор Андреевич, – взмолился директор, – нельзя же так, сразу.
– Хорошо, – покорно согласился режиссер и подмигнул Ромке, – значит, не едем. Значит, снимать нечего, снимать не будем, будем простаивать.
– Нет-нет, – торопливо отозвался директор, – снимать будем, что-нибудь придумаем.
– Вот так, – повернулся режиссер к Володе и Оксане, – а вы оставайтесь, отдыхайте и очень-очень завидуйте нам! Пошли, Роман.
Директор придумывал недолго.
Скоро от причала рыбоколхоза отошли две взятые напрокат рыбацкие фелюги, на них была аппаратура, сверкали серебром огромные квадраты подсветов.
На спасательной станции тем временем отчаянно тарахтел, разогреваясь, подвесной мотор к шлюпке. Тут же суетился Канатов – ему было поручено обеспечить съемку спасателями. Сначала администратор потребовал глиссер и пять спасателей, но наткнулся на упорное сопротивление Тимофея Васильевича – самый разгар купания, а случись что, уже не скажешь: потерпи, не тони, у нас глиссер на съемках. Пришлось Канатову согласиться на моторную лодку и двух спасателей.
Наконец мотор заревел и лодка помчалась вслед за фелюгами.
Вначале решили снимать прямо в бухте, выйти только мористее. Но когда остановились, выяснилось, что в кадре будет просматриваться поселок, в какую бы сторону ни стали снимать. Это не устраивало режиссера. Его так же не устраивало снимать и в сторону открытого моря – хоть какой-нибудь берег в кадре
