— И ты будешь рад этому. Не обманывай себя, папа. Это же будет не скоро, и если сейчас ты не слишком стар, то тогда уже обязательно станешь стариком. Эта игра для молодых.
— Знаешь, — сказал Бейли, — больно ты умен со своими «молодыми»!
Он сжал кулаки.
— Ты когда-нибудь уезжал с Земли? Кто-нибудь из тех, кто сейчас на поле, уезжал? А я уезжал два года назад. Это было до того, как я начал эту акклиматизацию, но я выжил.
— Я знаю, папа, но ведь это было ненадолго и по долгу службы, и общество заботилось о тебе. Это не одно и то же.
— То же самое, — упрямо сказал Бейли.
В душе он сознавал, что это не так.
— И не так уж долго ждать, пока мы сможем оставить Землю. Если бы мне разрешили поехать на Аврору, мы могли бы сдвинуть это дело с мертвой точки.
— Забудь об этом. Все это не так-то просто.
— Но надо пытаться. Правительство не выпустит нас, пока Аврора не даст добро. Это самый большой и самый мощный из Внешних миров, и это значит…
— Брось! Я знаю. Миллион раз об этом говорили. Но тебе не обязательно ехать туда за разрешением. Есть такая штука, как гиперсвязь. Можешь связаться с ними отсюда, я много раз говорил тебе…
— Это совсем другое. Нам нужен личный контакт. Я тебе тоже много раз говорил об этом.
— В любом случае, — сказал Бен, — мы еще не готовы.
— Мы не готовы, потому что Земля не даст нам кораблей, а космониты дадут, и необходимую техническую помощь тоже.
— Как бы не так! С чего бы космонитам делать это? Когда они чувствовали симпатию к нам, маложивущим землянам?
— Если бы я мог поговорить с ними…
Бен засмеялся.
— Брось, папа. Ты просто хочешь поехать на Аврору, чтобы снова увидеть ту женщину.
Бейли нахмурился.
— Женщину? О, дьявол! Бен, что ты болтаешь?
— Слушай, папа, строго между нами и маме, конечно, ни слова: что в действительности произошло с той женщиной на Солярии? Я уже достаточно взрослый, ты можешь мне сказать.
— С какой женщиной на Солярии?
— Ну, как ты можешь смотреть мне в глаза и отрицать знакомство с женщиной, которую вся Земля видела по гиперволновой передаче? Глэдия Дельмар, та женщина!
— Ничего не произошло. Тот гиперволновой боевик — сущий вздор, я тысячу раз тебе говорил. Она вовсе не такая, как в фильме, и я не такой. Все это высосано из пальца, и ты знаешь, как я протестовал, но правительство решило, что это представит Землю в хорошем свете перед космонитами. Ты уж будь добр, не внушай матери ничего другого.
— Нет, зачем же. Кстати, Глэдия поехала на Аврору. Вот и ты тоже рвешься туда.
— Не хочешь ли ты сказать, что всерьез думаешь о такой причине моего желания поехать на Аврору? О, дьявол!
Бен поднял брови.
— В чем дело?
— Робот Р.Джеронимо.
— Кто?
— Робот-курьер из нашего департамента. У меня свободное время, и я намеренно оставил свой приемник дома, чтобы меня не вызывали. Это моя привилегия по С-7, однако, они послали за мной робота.
— Откуда ты знаешь, что он пришел за тобой?
— Метод дедукции. Первое: здесь нет никого, связанного с департаментом полиции. Второе: этот бедняга направляется прямо ко мне. Из этого я делаю вывод, что ему нужен я.
Подойдя, робот сказал:
— Хозяин Бейли, у меня сообщение для вас. Вас ждут в Управлении.
Бейли промолчал.
Робот подождал и повторил сказанное.
— Слышу и понимаю, — сказал Бейли.
Он знал, что робот будет повторять одно и то же и дальше. Это была новая модель, несколько более человекоподобная, чем прежние.
Ее создали всего месяц назад. Выражение лица робота хотя и не изменилось, но не было таким идиотским, как у большинства роботов. Вообще же он был так же глуп, как и все остальные.
На минутку Бейли подумал о Дэниеле Оливо, космонитском роботе, который дважды прикомандировывался к нему, один раз на Земле, другой — на Солярии. В последний раз он встретился с Дэниелом, когда тот консультировал его в случае зеркального изображения. Робот Дэниел был настолько человеком, что Бейли относился к нему, как к другу, и даже теперь скучал по нему. Если бы все роботы были такими…
— У меня свободное время, парень. Мне нет надобности идти в Управление.
Ответа со стороны Джеронимо не последовало, только руки его слегка задрожали. Бейли заметил это и понял: небольшое рассогласование в позитронных связях робота. Он всегда должен был повиноваться человеку, но тут получалось, что два человека желали двух различных типов повиновения.
Робот наконец принял решение.
— Это ваше свободное время, хозяин, но вас ждут в Управлении.
— Если тебя ждут, папа… — недовольно начал Бен.
Бейли пожал плечами.
— Не глупи, Бен. Если бы я в самом деле был им чертовски нужен, за мной послали бы закрытый кар и, вероятно, с человеком-добровольцем, а не приказали бы роботу идти пешком и злить меня своими сообщениями.
Бен покачал головой:
— Не думаю, папа. Они не знают, где ты, и долго ли придется тебя искать. Я не думаю, что они послали бы человека, не зная, где тебя можно найти.
— Да? Ну что ж, посмотрим, насколько силен приказ. Р.Джеронимо, иди обратно в Управление и скажи им, что я работаю.
Затем он резко добавил:
— Уходи! Это приказ!
Было видно, что робот колеблется. Он повернулся, пошел, снова повернулся, сделал попытку вернуться к Бейли и, наконец, застыл на месте, трясясь всем телом.
Бейли понял и шепнул Бену:
— Придется идти. О, дьявол!
Подобное поведение роботов роботехники называли эквипотенциальным противоречием на втором уровне. Повиновение было Вторым Законом, и Р.Джеронимо страдал теперь от приблизительно равных по силе, но противоречивых приказов. Был найден и термин — роботблок, или для краткости робблок.
Робот медленно повернулся. Первоначальный приказ был сильнее, но не намного, поэтому голос робота срывался:
— Хозяин, мне говорили, что вы можете сказать так, и тогда я должен сказать…
Он промолчал и хрипло добавил:
— Я должен сказать… если вы один.
Бейли коротко кивнул ему. Бен поспешно отошел. Он знал, когда его отец — папа, а когда — полисмен.
Бейли подосадовал на себя, что усилил свой приказ, создав тем самым едва ли не полный робблок. Результатом могло быть сильное повреждение, требующее проверки позитронных связей и перепрограммирования, а расходы пошли бы за счет Бейли и обошлись бы в его годовое жалование. Он
