шагом, поступок за поступком я раскрывал перед Николаем Чудотворцем душу. Не знаю, явь это была, или сон, или бред. Но я видел перед собой два огромных глаза, они пронизывали меня насквозь, от них было не укрыться. И улыбку в седой бороде. Глядя на это доброе лицо и чувствуя полное изнеможение, я дал ему клятву, что если выживу, не сойду с пути, на который сейчас встал.
Наступило утро. Солнечное, радостное – первое после многих дней дождя. Так захотелось жить, радоваться солнцу, траве, людям. Душу охватила благодарность за то, что живешь в этом прекрасном мире. Я понял, что выжил. Появились силы, стремления, желания. Я словно заново родился. Опираясь на палку, решил выйти погреться на солнышке. И понял, к своему удивлению, что могу обходиться без нее. Час за часом силы возвращались ко мне. К концу дня я понял, что буду жить. Это произошло со мною 28 апреля 1994 года. Я переродился. Главное, самое главное – я обрел смысл своей ненужной, исковерканной жизни. Только вера спасает человека, делает его чище, добрее, отзывчивее на чужое горе.
Я родился в атеистической среде. Семья, школа, книги, телевидение и газеты напрочь перекрывали нашему поколению путь к познанию Истины. Перестройка и крушение старых стереотипов привели меня к мучительному поиску смысла жизни. Демобилизовавшись, я обнаружил, что идеалы, которые в армии казались ясными и неизменными, на «гражданке» оказались призрачными, фальшивыми.
Мои духовные метания тех времен сродни поискам многих молодых людей: рок-музыка, неформальные объединения, студенческие капустники, наконец, масонство – слава Богу, лишь жалкое его подобие – и сектантство. В конце концов, я решил покончить жизнь самоубийством. Но Господь уберег меня. После больницы стал много читать Достоевского, затем Соловьева, Ильина и, наконец, митрополита Санкт- Петербургского и Ладожского Иоанна. Но главную роль в моем воцерковлении сыграл святитель Николай.
Это было в 1991 году. Окончив институт, я по распределению направлялся в далекий таежный городок. Мне предстояло ехать через город Минеральные Воды, и на несколько дней я остановился в Кисловодске. В последний день своего пребывания там я бесцельно гулял по городу.
В кармане оставалась какая-то мелочь, и я решил зайти в кондитерскую. Там был перерыв. Неожиданно для себя я оказался возле небольшого деревянного креста, на котором висела табличка с пояснением, что на этом месте будет сооружен Свято-Никольский собор. У креста стоял подсвечник. Рядом с ящиком для пожертвований дежурила свечница.
Я уже собрался уходить, когда ко кресту подошли две женщины, мать и дочь, отличавшиеся от окружающих неизъяснимым природным аристократизмом. Невольно залюбовавшись ими, я задержался у креста. Они не спеша купили свечи, вложили в ящичек свои пожертвования и стали молиться. Это было для меня чем-то непонятным, и в то же время неповторимо красивым. По лицу девушки текли слезы. Молитвы их были горячи и искренни. Не знаю отчего, но захотелось плакать и мне. Душа наполнилась неведомым доселе умилением. Я вдруг всем сердцем ощутил нечто главное, чего так жаждала моя мятущаяся душа.
Давно ушли те женщины, давно догорели их свечи, давно закончился перерыв в кондитерской лавке, а я все стоял и стоял у креста – маленького, неказистого, в одночасье ставшего для меня дорогим. Вытащив из кармана всю мелочь, я протянул ее свечнице: «Не побрезгуйте, матушка. Это все, что я имею». Она улыбнулась и рассказала притчу о бедной вдове и ее лепте. С тех пор это место в Кисловодске особенно свято для меня. Теперь там вознеслись стены величественного храма. Каждый раз я подхожу к нему с душевным трепетом, словно иду на свидание с самим святителем.
Позже св. Николай Чудотворец спас моего сына. Именно ему я горячо молился о сохранении жизни не родившегося еще младенца. Сегодня трудно представить, что было бы со мной, если бы тем летним днем Божий угодник Никола не привел меня к небольшому кресту, на мгновение приоткрыв для меня покров величайшей тайны мироздания, имя которой – Истина.
Была у моей матери старинная икона св. Николая Чудотворца. Не стало матери – не стало и иконы. Завернули в тряпочку, положили в сундучок, отнесли в чулан…
Прошло время. Перебирала я как-то вещицы в сундучке, и попалась мне на глаза эта икона святителя Николая. Взяла ее в руки, присмотрелась – глядит на меня строгое, почти суровое лицо. Чем дольше смотрю, тем больше чувствую в лике этом мудрость великую, будто святитель хочет сказать мне что-то очень важное для моей жизни. Защемило у меня вдруг сердце, заговорило: застыдило внутри какое-то чувство. Не по себе стало. Сколько лет лежит икона, а я о ней ни разу не вспомнила! Принесла я ее в комнату, поставила в уголочке. Нет-нет, да и взгляну на св. Чудотворца. Иногда перекрещусь. Душа-то черствая, неотзывчивая, пустая. Нет веры, нет.
Однажды поздно вечером лежу я в постели с закрытыми глазами: сна нет, мысли разные бродят в голове. Вдруг слышу над самым ухом: «Дочь моя!» Слова прозвучали четко и ясно. Я не придала этому особого значения. Забыла. Прошло дня три. Все повторилось, только слова я услышала другие: «Я долго ждал тебя». Я невольно соединила эти две фразы. Задумалась. Что это значит? Чей это голос? Несомненно: он был от иконы! Я поняла, что святой Николай ждет, чтобы я к нему обратилась.
Какова любовь к человеку, каково терпение! Много лет Божий угодник ждал, что я, наконец, прозрею и обращусь ко Господу, к нему. Молитв я не знала, но, как умела, попросила прощения у святого. С тех пор я стала обращаться к нему с верой и благоговением. Поняла, что значит для нас Бог, Спаситель наш.
;Поселился Он в моем сердце на всю оставшуюся жизнь. Как много теряла я прежде, как долго жаждала богообщения моя грешная душа!
Я стала приобщаться к Церкви, научила своих детей молиться и верить в Бога. Невозможно передать чувства, которые поселились во мне, когда через Таинства Церкви я стала связана с Господом. Теперь есть силы жить, верить, любить и побеждать. Я стала смотреть на все и на всех иными глазами.
Я, Морозов Дмитрий Иванович, пишу вам из мест лишения свободы. Сижу, к сожалению, уже не в первый раз. Уверовал, как бы это странно ни показалось, в лагере. Недавно узнал я, что 22 сентября 2002 года в мой родной Волгоград прибыла из Бари икона святителя Николая, торжественно освященная на его чудотворных мощах. Жаль, что не довелось мне приложиться к ней, но известие это навело меня на мысль рассказать вам, как мы здесь служим святителю.
Когда я в 2001 г. попал в этот лагерь, было у меня на душе, как и у всех вновь прибывших, какое-то беспокойство. Но вот, уже в отряде, за высокой стеной ограждения, увидел я церковный купол и крест на нем, и успокоился как-то: «Значит, есть здесь церковь!» Это была часовня во имя Угодника Божия Чудотворца Николая. Решил сходить туда при первом же случае, тем более, что наш барак помещался к часовне ближе остальных. Однако попасть туда оказалось не так-то просто: выход в церковь нужно было согласовывать с администрацией. Дважды я туда ходил, и дважды двери оказывались запертыми. Наконец попал, но не радостными остались впечатления от первого посещения. Состоявшая из двух комнат часовня была запущена: в первой комнате имелись всего две иконы и огромная пустая полка, на которой вперемешк у с православными брошюрами стоят сектантские журналы; вторая комната – алтарная, здесь икон было побольше, но зато алтарь установлен с западной стороны. Электричества нет, свечей тоже. Смотритель- завхоз по имени Алексей, сам из заключенных, торопился, – пришлось и мне уходить, а на душе тяжело… От Алексея узнал я, что вскоре здесь начнется ремонт, будет и собрание православной общины.
Вскоре собрание действительно состоялось, хотя пришли на него не только православные, но и несколько баптистов; решили оживлять церковь собственными силами, с помощью Божией, написали письмо Митрополиту Волгоградскому и Камышинскому Герману с просьбой о поддержке. Начали ремонт, все вычистили, обновили, провели свет, отопление, даже росписи стен – все сами сделали. Кстати, те баптисты, что на первых порах к нам присоединились, работать с нами не захотели, а завхоз наш, Алексей, вскоре освободился и помог нам со свечами. Народ мы не особо сведущий в церковных делах: начали со рвением, но без благословения. После ремонта месяца три ждали священника. Наконец приехал наш отец Александр: надо отдать должное – ездить ему приходится из другого конца области. Он привез с собой иконы из Саровской обители – и как же преобразилась наша часовня!~
Теперь часовня во имя cвятителя Николая несет свет всему населению лагеря. Люди проявляют свою заинтересованность в Божием деле, предлагают помощь, несут самодельные оклады. В свои – пусть и
