17
Хотя так-таки и непонятно, почему писателю пригрезился замысел именно «крестьянской» газеты? Здесь загадка, поскольку Куприн и не знал деревенской жизни, и ни до, ни после этого прожекта ее проблемами никогда специально не занимался…
18
Их незачем, впрочем, преувеличивать. Впечатляющий факт: уже через четыре дня после освобождения из-под ареста Куприн помещает в газете «Эра» статью «У могилы», в которой он не только осуждает эсеров за убийство В. Володарского, но и призывает почтительно склонить голову перед телом погибшего на боевом посту пламенного «комиссара по делам печати, пропаганды и агитации» Петрограда.
19
Характерно мнение Ивана Алексеевича Бунина, до последних дней жизни сохранившего, как известно, непримиримость по отношению и к советской власти, и к любым проявлениям пробольшевистского коллаборационизма:
«Прошлым летом, проснувшись утром под Парижем в поезде, на возвратном пути из Италии, и развернув газету, поданную мне вагонным проводником, я был поражен совершенно неожиданным для меня известием:
“Александр Иванович Куприн возвратился в СССР…”
Никаких политических чувств по отношению к его “возвращению” я, конечно, не испытал. Он не уехал в Россию, — его туда увезли, уже совсем больного, впавшего в младенчество. Я испытал только большую грусть при мысли, что уже никогда не увижу его больше».
20
«Гумилев Николай Степанович, 33 лет, б. дворянин, филолог, поэт, член коллегии “Изд-во Всемирная литература”, беспартийный, б. офицер» (так сказано в постановлении Петроградской ГубЧК) был казнен в августе 1921 года по обвинению в принадлежности к т. н. «таганцевскому заговору». Недавно обнародованные материалы свидетельствуют о том, что это обвинение облыжно и к расстрелу поэт был приговорен лишь за то, что не сумел поступиться «предрассудками офицерской дворянской чести» и не донес органам советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщическую организацию, от чего он, кстати, категорически отказался (см. «Новый мир», 1987, № 12, с. 257–258).
21
Вот характерная, чисто «макаровская» оценка, которая хоть и покоробит, возможно, ревнителей эстетической критики, но зато выявит самый тип отношения автора к современной ему литературе: «С точки зрения чисто художественной “Друзья и враги” Константина Симонова страдают многими реальными недостатками, — и все-таки это замечательная книга, потому что здесь наше внимание приковано к самым жгучим и важным вопросам боевой современности».
22
Увы и увы, но цитировавшийся выше В. Кардин, кажется, прав: «Ни в одной, вероятно, области творчества и знаний так легкомысленно не пренебрегают опытом старших поколений, как в критике».
23
«Консерватор», 21–27.02.2003.
24
«Ex libris Независимой газеты», 27.02.2003.
25
«Завтра», 2003, № 1.
26
«Лет через десять, — провидчески замечает Кирилл Якимец, — нынешние молодые вполне могут объявить себя сталинистами — и при этом не оказаться маргиналами. (…) Скоро сталинизм в России станет аналогом французского голлизма. Разработывать эту идеологичскую золотую жилу нужно начинать уже сегодня» («Русский журнал», 27.02.2003).
27
«Огонек», 2003, № 22.
28
«Новый мир», 2001, № 12.
