были бы разнообразней. Помните, я вам говорил, что один из пунктов, с которым согласуются все легенды, говорит о невероятном разнообразии жизни — миллионы видов. Может быть большая, чем на других планетах, радиоактивность и объясняет все уникальное на Земле.
Тревиц помолчал, потом произнес:
— Во-первых, Компору нельзя верить. Он мог солгать, чтобы заставить нас улететь с Сейшел в Сектор Сириуса. Я думаю, так и было. Ну, а даже если он и сказал правду, то ведь он сказал, что радиоактивность там так возросла, что жизнь стала невозможна.
Пелорат снова сдунул воображаемую пушинку.
— Но радиоактивность была не настолько велика, чтобы помешать развиться жизни. А если жизнь возникла и поддерживалась, она не могла погибнуть, потому что уровень радиации со временем не увеличивается, а уменьшается.
— Ядерные взрывы? — предположил Тревиц.
— При чем здесь взрывы?
— Я имею в виду, что они могли быть на Земле.
— На поверхности? Невозможно. В истории Галактики нет ни одного упоминания об обществе столь глупом, чтобы применять ядерные взрывы в войнах. Во время осаждения Тригела, когда обе стороны дошли до голода и отчаяния и Джиндиррурус Хоратт предложил вызвать термоядерную реакцию…
— Его повесили матросы его же флота. Я знаю галактическую историю. Я как раз думал об этом случае.
— В архивах нет никаких сведений о случаях, когда повысилась бы радиоактивность планеты в целом. — Пелорат вздохнул. — Я предлагаю, закончив дела здесь, отправиться в Сектор Сириуса и осмотреться там.
— Может быть, когда-нибудь, но сейчас…
— Да-да, умолкаю.
Пелорат замолчал, а Тревиц лежал в темноте и размышлял, не привлек ли он уже слишком много внимания. Может быть, разумнее в самом деле отправиться в Сектор Сириуса и вернуться к Гее, когда о нем забудут.
Так ничего и не решив, он уснул. Сны его были тревожны.
Поздним утром они снова приехали в город. На этот раз в туристском центре была толпа, но им удалось получить каталог, указания к нему и инструкции, как пользоваться местными компьютерными банками данных.
Они тщательно изучали полученные материалы, проверяли информацию об антропологах, археологах и античных историках. Вдруг Пелорат сказал:
— А!
— А? — грубовато повторил Тревиц. — Что «а»?
— Имя Квинтесец. Оно мне кажется знакомым.
— Вы его знаете?
— Нет. Но я, возможно, читал его статьи. Вернемся на корабль, у меня там собрание ссылок…
— Нет, Янов, не вернемся. Если имя знакомо, это то, что нам надо, отправная точка. Если он не поможет, то направит нас дальше. Давайте выясним, как добраться до Сейшельского Университета. А поскольку в обеденное время там никого не будет, давайте сперва пообедаем.
Они добрались до Университета во второй половине дня. Протолкавшись через сутолоку, они оказались в приемной в ожидании молодой женщины, которая куда-то пошла в поисках информации и провожатого, чтобы отвести их к Квинтесецу.
— Хотел бы я знать, — сказал Пелорат, — сколько мы еще прождем. Рабочий день кончается.
И сразу после этих слов, будто услышав их, вновь появилась молодая дама, покинувшая их полтора часа назад.
Она быстро шла к ним. Ее туфли отбрасывали красные и фиолетовые блики, а ударяясь об пол, издавали резкий музыкальный звук. Высота звука менялась в зависимости от скорости и силы шагов.
Пелорат поморщился. Он подумал, что каждая планета имеет свои способы издеваться над органами чувств, как и свой запах. И еще вопрос, сможет ли он научиться не замечать какофонию при ходьбе модных женщин, как научился не замечать запаха.
Она подошла к Пелорату и остановилась.
— Могу я узнать ваше полное имя, профессор?
— Янов Пелорат, мисс.
— С какой планеты?
Тревиц предостерегающе поднял руку, но Пелорат не видя или не обращая на это внимания сказал: — С Терминуса.
Молодая женщина обрадовалась и широко улыбнулась.
— Когда я сказала профессору Квинтесецу, что его спрашивает профессор Пелорат, он сказал, что встретится с вами, если только вы — Янов Пелорат с Терминуса.
Пелорат заморгал глазами.
— Вы хотите сказать, что он слышал обо мне?
— Да, по-видимому.
Пелорат вымученно улыбнулся и повернулся к Тревицу.
— Он слышал обо мне. Я, честно, не думал… Я хочу сказать, я написал несколько статей, но я не думал, что кто-то… — Он покачал головой. — Они не такие уж значительные.
— Ну хорошо, — сказал Тревиц, улыбаясь про себя, — хватит восторгаться собой, пошли. — Он повернулся к женщине. — Я полагаю, мисс, что есть какой-нибудь транспорт, который доставит нас к нему?
— Это в пределах пешей дистанции, мы даже не выйдем из комплекса зданий. Я буду рада вас проводить… Вы оба с Терминуса? — И она пошла вперед.
Мужчины двинулись за ней, и Тревиц с некоторым раздражением сказал:
— Да, оба. Это что-нибудь меняет?
— Ах, нет, конечно, нет. На Сейшелах некоторые не любят членов Сообщества, но мы в Университете космополиты. Живите сами и давайте жить другим — вот мое мнение. Я хочу сказать, что члены Сообщества тоже люди. Вы меня понимаете?
— Да, я понимаю. У нас многие говорят, что сейшельцы тоже люди.
— Так и должно быть. Я никогда не видела Терминус-сити. Это должно быть, большой город?
— Вовсе нет, — бесстрастно сказал Тревиц. — Я думаю, он меньше, чем город Сейшелы.
— Хотите обвести меня вокруг пальца, — сказала она. — Ведь это столица Федерации? Ведь другого Терминус-сити нет?
— Нет, насколько я знаю, другого нет, и мы именно оттуда, из столицы Федерации Сообщества.
— Тогда это должен быть огромный город… И вы летели в такую даль, чтобы встретиться с профессором? Мы им очень гордимся, он считается величайшим специалистом в Галактике.
— В самом деле? — сказал Тревиц. — В какой области?
