Голоса женщин становились всё тише. Снег на пустыре был истоптан, здесь же виднелись следы машины, должно быть, приезжала милиция. Вдалеке рыла снег большая чёрная собака. Ещё одна - поменьше и с рыжими подпалинами - волокла по пустырю тряпку. Тряпка постоянно цеплялась за кусты, и собака с остервенением дёргала её.
Луксор наблюдал за ней, сунув руки в карманы. Ветер стал холоднее, он обдавал лицо ледяным дыханием, тревожил волосы. Снежинки танцевали у самой земли. Луксор наклонился и собрал немного снега, пропитанного кровью, сжал его в руке.
Прошлая ночь накрыла его лавиной: темнота, тихое рычание и чёрные силуэты зверей. Их не меньше двух десятков. Та, которую они окружили, даже не кричит. Она отступает дальше, в глубину пустыря, но запинается о торчащую из земли железяку и падает.
Он резко разжал пальцы. Видение тут же спало, и в глаза ударил солнечный свет. Пальцы онемели от холода. Луксор стряхнул с ладони холодные капли и пошёл к дому. В накинутом наспех пальто, которое он не удосужился даже застегнуть, становилось прохладно. Почему его потянуло оглянуться?
Обе собаки: чёрная и та, что с тряпкой, забросили свои занятия и неотрывно наблюдали за ним.
Вечер упал на посёлок неожиданно, из-за горизонта наползли чёрные тучи, зажёгся далёкий фонарь. Маша варила гречневую кашу с мясом и вспоминала полевую практику. Дежурили они всегда вместе с Сабриной, но до плиты Машу не допускали. Маша страдала, ходила кругами и тайком подъедала хлеб и майонез. Единственное, что ей позволили - открыть банки с тушёнкой. На первой же Маша порезала ладонь.
- Слушай, - захихикала Маша. - У нас на полевой практике такой случай был...
Луксор, сидящий на своём месте возле окна, поднял голову от книжки. Маша заглядывала ему через плечо, книга оказалась малопонятной и про коллоидные соединения. У него было такое выражение лица, что Маша моментально забыла, какой случай собиралась рассказать.
- Что? - протянула она обиженно. - Ну не хочешь про полевую практику, не надо.
С тех пор, как он пошёл проветриться на улицу, а Маша всё это время пролежала на кровати, глядя в потолок, они не сказали друг другу ни слова. Она решила, что он обиделся на отказ, и тут же оправдала его. Вчера сама кричала, что собирается стать магичкой, а сегодня передумала. Пойди пойми женщин.
Внутри неё проснулось маленькое трусливое существо. Оно зашептало: 'А вдруг память о заклинаниях придёт не сразу? А вдруг это вообще должно занимать некоторое время?' Тогда она окажется перед лицом противника совершенно беспомощной, если не считать пистолета под подушкой, конечно.
- Маша, есть ещё одна плохая новость, - произнёс Луксор.
Маша обернулась к нему, удерживая в руках ложку с кашей, которую так и не попробовала.
- Как императрицу тебя тоже ищут.
- С чего ты взял? - спросила Маша только потому, что он ожидал от неё реакции.
- Говорят, ночью собаки загрызли девушку, - откликнулся Луксор, положив на колени книжку корешком вверх.
- Мне правда очень жаль. - Она почувствовала, что начинает выходить из себя. Последнее время эмоции рвались из неё сами собой. Чтобы не закричать на него, она принялась активно пробовать кашу. Каша оказалась совсем готовой. - Хочешь позвонить в службу отлова бродячих животных?
- Думаю, бесполезно. Это не собаки. Вернее, не все собаки. По крайней мере, несколько демонов среди них есть точно.
Отопление снова бухнуло, и они оба вздрогнули, оглянувшись на дверь. Маша пошла открывать форточку. Ворвавшийся клочок ветра принёс с собой компанию снежинок.
- Где здесь логика? - поинтересовалась Маша. - Орден напустил в посёлок демонов, чтобы они поймали и убили меня?
- Нет, любимая. Орден просто выпустил несколько демонов. Рано или поздно они все будут тут, потому что бродячие демоны всегда тянутся к самому сильному магу в округе. А когда они будут здесь, Орден просто узнает, где тебя найти.
Маша сердито бросила ложку на стол и посмотрела на выкипающую кашу, решительно не понимая, что ей делать. Луксор подошёл к ней и выключил плиту. Он обнял девушку за плечи.
- Но я пока что даже не маг! - Маша, наконец, нашла слабое место в его теории. - Может, они за тобой бегают?
- Любимая, мне кажется, что ты уже маг.
- Технически нет, - упрямо повторила Маша. Она почувствовала, что начинает дрожать. Странно, отопление работало на полную мощность.
Дверь тянула к себе её взгляд, и Маша даже сама себе не могла объяснить, почему всегда старается держать её в поле зрения. Луксор заставил её сесть.
- Понимаешь, лишение девственности это очень красивое поверье в мире магов, но в том-то и дело, что только поверье. Магия никак не связана с физиологией. В основе лежит просто сильная эмоция, которая подталкивает развитие магических способностей. Просто исторически считается, что самая сильная эмоция у женщины связана именно с первой близостью. Понимаешь, о чём я? Маша, ты слышишь?
Она чувствовала, как катятся по её щекам слёзы, и не могла их остановить. Вместо ответа она уткнулась в плечо Луксора. Маша уговаривала себя успокоиться и начать мыслить конструктивно, как делала всегда в самые тяжёлые минуты, но непонятная тоска накрывала её с головой. В последнее время она превратилась в страшную плаксу: едва не разрыдалась в своей разгромленной гостиной, ещё раз - когда звонила Луксору, чтобы договориться о побеге из города. Перед отцом устроила истерику на тему 'забери меня прямо сейчас'. Даже странно, как её ещё терпят.
- Это ничего, - Луксор погладил её по волосам. - Ты просто входишь в силу. Чувствуешь необъяснимый страх, становится тяжело сдерживать чувства. Ты можешь вспомнить, какую самую сильную эмоцию испытывала в последнее время?
Маша оторвалась от него и, размазывая слёзы по щекам, призналась:
- Да, когда первый раз встретилась с отцом. Я уже и не мечтала... Получается, что я магичка уже почти четыре дня. Что нам теперь делать?
- Переживать эту ночь и уходить отсюда, - вздохнул Луксор.
- Но мне ничего не вспоминается. Никаких заклинаний, - Маша сложила на груди дрожащие руки. - Может, ты ошибаешься?
- Я не знаю, любимая. Может, нужно время. Может, твоя сила должна немножко подрасти, - Луксор притянул Машу к себе, коснулся её виска.
Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Луксор провёл рукой по её спине.
- Если ты не хочешь, мы не будем, - произнёс он, отводя глаза, когда поцелуй закончился.
Вместо ответа она потянулась к нему сама. Она боялась так, что леденели кончики пальцев, так, что вздрагивала от каждого его осторожного, едва ощутимого касания. Закружилась голова, когда Луксор снял с неё свитер, провёл рукой по спине.
- Я люблю тебя, - произнесла Маша, понимая, что её голос дрожит.
- Я тебя люблю, - эхом откликнулся он.
Шторы были задёрнуты, а свет выключен, только через кухонное окно, где занавеска так и осталась приоткрытой, пробивалась его тонкая тусклая полоска. Она падала на крашенный деревянный пол, на спинку оставленного посреди комнаты стула, на Машин пушистый белый свитер, брошенный на этот стул. Рукав свитера спускался почти до самого пола.
За окном в полной тишине танцевали снежинки. Угол смятой простыни съехал с кровати. Луксор осторожно, чтобы не разбудить Машу, приподнялся на локте и взял с тумбочки часы. Едва различимые в темноте стрелки показывали половину первого ночи. Через три с половиной часа нужно было будить Машу и уходить из приютившего их дома с заклинаниями на окнах и железным засовом на двери. Уходить на платформу, где воет ледяной ветер и медленно выползает из-за леса электричка с тремя вагонами, а в мёртвой роще прячутся собаки с остановившимися глазами. Они будут бежать за электричкой, скаля жёлтые
