— Но что говорят ваши архивы? Нельзя ли мне посмотреть ваши архивы, Бандер?… Поймите, пожалуйста, что древняя история, легенды и мифы — это моя область. Я ученый и специализируюсь на материалах, связанных с Землей.
— Мы рассказали то, что слышали, — ответил Бандер. — По этой теме нет записей. Солярийские архивы касаются только солярийских дел, и другие планеты упоминаются там лишь в тех случаях, когда они влияли на нашу.
— Земля-то влияла, — сказал Пелорат.
— Возможно, но это было очень давно. Землю считают самой отвратительной планетой. Мы уверены, что если и были какие-то записи о ней, их уничтожили просто из отвращения к Земле.
Тревиц стиснул зубы от огорчения.
— Сами солярийцы? — спросил он.
Бандер повернулся к Тревицу.
— Больше некому их уничтожать, — ответил он.
Пелорат продолжал гнуть свою линию.
— А что еще вы слышали о Земле? — спросил он.
Бандер подумал и сказал:
— Когда мы были молодыми, мы слышали от робота сказку о землянине, который однажды посетил Солярию. Тогда наши предки еще были полулюдьми. Одна солярийская женщина улетела с ним и потом стала важной фигурой в Галактике. Впрочем, мы этому не верим.
— Почему? — спросил Пелорат.
— Невероятно, чтобы землянин осмелился прилететь на Солярию или чтобы Солярия допустила такое вторжение. Еще менее правдоподобно, чтобы солярийская женщина добровольно покинула эту планету… А знаете, давайте мы покажем вам замок.
— Замок? — оглядываясь, спросила Блисс. — Разве мы не в замке?
— Это только прихожая, — сказал Бандер. — Обзорная комната. Здесь мы встречаемся при необходимости с другими солярийцами. Их изображения появляются на этой стене, или перед стеной, если трехмерные. Так что эта комната — общественная приемная, а не часть нашего замка. Идемте с нами.
Он, не оглядываясь, пошел вперед, четверо роботов вышли из углов, и Тревиц понял, что если они не пойдут за Бандером, их заставят силой.
Пелорат и Блисс встали, и Тревиц спросил у Блисс шепотом:
— Вы заставили его разговориться?
Блисс сжала руку Тревица и кивнула.
— Хотела бы я знать, каковы его намерения, — сказала она, и в голосе ее послышалось беспокойство.
Они следовали за Бандером. В некотором отдалении в зловещем молчании шли роботы. Коридор тянулся бесконечно, и Тревиц пробормотал уныло:
— Я уверен, что и на этой планете мы ничего не узнаем о Земле. Еще одна вариация на тему радиоактивности. — Он пожал плечами. — Придется испробовать третий набор координат.
Перед ними распахнулась дверь в маленькую комнатку. Бандер сказал:
— Идемте, полулюди, мы хотим показать вам, как живут солярийцы.
— Он хвастается, как ребенок, демонстрирующий свои игрушки, — прошептал Тревиц. — Хотел бы я поставить его на место.
— Не старайтесь конкурировать с ним в инфантильности, — ответила Блисс.
Все трое вошли вместе с Бандером в маленькую комнатку. Вошел также один из роботов, остальных Бандер отослал обратно.
— Это лифт, — сказал Пелорат, радуясь, что угадал.
— Именно, — подтвердил Бандер. — Уйдя однажды в подземелья, солярийцы из них так и не вышли. Не захотели. Хотя лично нам иногда приятно ощутить солнечный свет. Но облака или ночь под открытым небом нам не нравятся. Получается как будто подземелье, но не настоящее. Это порождает когнитивное несоответствие, и мы находим его неприятным.
— На Земле тоже были подземелья, — сказал Пелорат. — Они называли свои города стальными пещерами. И Трантор в имперские времена строился в основном под землей. И Компореллон в наше время. Если подумать — это всеобщее устремление.
— Полулюди, толпящиеся под землей, и мы, живущие под землей в изоляции и роскоши, — это совершенно разные вещи, — возразил Бандер.
— На Терминусе жилища находятся на поверхности, — заметил Тревиц.
— И не защищены от непогоды, — сказал Бандер. — Очень примитивно.
После первоначального ускорения, из-за которого Пелорат и догадался, что это лифт, движение продолжалось равномерно. Тревиц гадал, на какую глубину они спустятся, когда лифт остановился, и дверь открылась.
Перед ними находилась большая, богато обставленная комната. Невидимый источник света тускло освещал ее. Казалось, что сам воздух слабо светится.
Бандер ткнул пальцем в воздух, и в этом направлении свет стал ярче. Он ткнул пальцем в другом направлении, и произошло то же самое. Он положил палец на обрубленный стержень сбоку от двери, сделал другой рукой энергичный круговой жест, и комната сразу ярко осветилась, как от солнца.
— Этот человек шарлатан, — состроив гримасу, сказал Тревиц.
— Не человек, а соляриец, — возмутился Бандер. — Мы не знаем, что значит шарлатан, но, судя по твоей интонации, это что-то оскорбительное.
— Так называют того, — сказал Тревиц, — кто устраивает эффекты, чтобы представить свои действия более важными, чем они являются на самом деле.
— Признаем, — сказал Бандер, — что мы любим драматизировать, но то, что мы вам показали, не фокус. — Он постучал по стержню, на котором покоилась его рука. — Это теплопроводящий стержень, он уходит на несколько километров вниз. Такие стержни есть во многих местах нашего замка. В других замках тоже есть такие стержни. Они увеличивают скорость, с которой тепловой поток движется из глубин Солярии на поверхность, и облегчают его преобразование в работу. Но в жестах рукой, чтобы зажечь свет, мы действительно не нуждаемся. Мы любим эффекты.
— Много ли у вас возможностей, — спросила Блисс, — наслаждаться драматическими жестами?
— Нет, — Бандер покачал головой. — На наших роботов это не производит впечатления. Да и на наших соседей солярийцев не произвело бы. Теперешний случай — встретить полулюдей и покрасоваться перед ними — просто… просто замечательный.
— Когда мы вошли, — сказал Пелорат, — свет в этой комнате был тусклым. Он всегда такой?
— Да, постоянная небольшая утечка энергии, так же как
