внимательно изучали Сигвальда, который как раз пробовал пошевелить руками и ногами, чтобы убедиться, что они целы.
— Дже да аядде-на, ге балле ре аде алимрет. Альв син да воэд да иласан? Альв рам наве ре син?[18]
Сигвальд не понимал языка, на котором говорил незнакомец, потому покачал головой и хотел пожать плечами, но боль в ребрах не дала это сделать.
— И а да кисата то аде ме самтале, Фалар,[19] — произнес мужчина постарше, подошедший к первому.
— Оль аде да амалив-тан, ир да воэд-тан да вэлан келлгут ре син,[20] — улыбнулся молодой человек.
— Их, оль да ливан. Син таватет демллартет аде-роу, син да воэд-тан [21]
.
Оди слушал рассказ Сигвальда с отрытым ртом, удивляясь столь богатому прошлому бывшего оруженосца, и в тайне даже немного завидуя ему, ведь он знал, что сам никогда бы не смог так решительно бросить все и пойти за своей мечтой.
— Так ты был оруженосцем алтургера Кеселара? Я видел его несколько раз, когда жил у Бериара. И что, он даже не предложил тебе вернуться домой?
— Отчего же, предлагал. Да только я отказался. Ну подумай, кем бы я вернулся? Униженным неудачником, оборванцем в рубахе с чужого плеча? Ну уж нет, такого позорища я бы не вынес. А тут была и работа, и кров, и Кеселар ко мне хорошо относился.
— Тогда почему ты сбежал?
— Да так… обозвал демгарда жирным боровом, трусом и высокородной скотиной.
— Ого! Вот это да, я бы так не смог, — Оди с восхищением смотрел на Сигвальда, который отныне стал для него эталоном мужественности, смелости и решительности. — Ты счастливчик, что до сих пор живой!
— Эх, — вздохнул Сигвальд. — Я уже мог бы быть в Артретарде, если бы эта чертовка Асель не увела мою лошадь.
— Ах, Асель, — мечтательно произнес Оди, осушив очередную кружку и откинувшись на солому.
— Чего это ты улыбаешься, как блаженный? — поинтересовался Сигвальд.
— Понимаешь, Асель — она такая, такая…
— Хитро-мудрая, — презрительно хмыкнул он.
— Она удивительная женщина, — продолжал Оди, пропустив мимо ушей едкое замечание друга.
— Настолько удивительная, что прострелит тебе голову, когда ты ей надоешь, — продолжил воин, подражая мечтательному тону инженера.
— Таких, как она, я никогда не встречал…
— А я встречал. И, поверь мне, отдал бы пол жизни, чтобы больше не встречать. Ты знаешь, что многие из них воюют наравне с мужчинами и частенько стреляют отравленными стрелами, яд на которых причиняет такую боль и мучения, что раненые просто молят о смерти? Но их судьбе могут позавидовать те, кто попадал к в плен к этим, с позволения сказать, женщинам. Я видел то, что от них оставалось — это и трупом-то назвать сложно. Но те, которые не воюют, не далеко ушли от своих сестер. Знаешь, что они отрезают неверным мужьям? — Сигвальд с хитрым прищуром посмотрел на Оди, который нервно сглотнул, догадавшись, о какой части тела идет речь.
Оди потребовалось некоторое время, чтобы принять шокирующие факты из жизни заретардских женщин. Он не хотел верить в то, что говорил Сигвальд, но говорил он крайне убедительно, да и сам Оди не раз слышал что-то подобное. Противиться очевидному было бесполезно, так что уже изрядно захмелевший инженер впал в глубокую и невеселую задумчивость. Внезапно мысль озарила его чело и он, слегка покачиваясь, удалился, а вскоре вернулся, принеся бутыль, в которой булькала мутно-белая жидкость сомнительного происхождения. Молча сев обратно на свое место, Оди зубами выдернул пробку из тонкого горлышка и налил себе пол кружки этого пойла, после чего, зажмурившись, выпил залпом.
— Эка тебя, брат, разобрало, — Сигвальд оценивающе глянул на Оди, который закашлялся с непривычки к таким напиткам.
Сигвальд поддержал друга и тоже выпил принесенный инженером самогон — даже видавшему виды воину это питье показалось слишком крепким и малоприятным на вкус, однако ничего другого уже не было. Внезапно Оди затараторил так быстро, что Сигвальд едва успевал разбирать слова:
— Понимаешь, она такая красивая и опасная, она не выходит у меня из головы! Плевал я на всех женщин Норрайя, Беретрайя, Ригонтарда, Артретарда, Саметтарда и Хамрибери вместе взятых, пока есть такая как Асель. Вот ты говоришь, что она опасна, но чем опаснее, тем лучше! Это все равно, что сравнивать домашнюю кошку и рысь! Ну кому, скажи мне, кому нужна кошка, если есть рысь? Никакой уважающий себя охотник не пойдет охотиться на кошку! Хотя… какой я охотник? А вот Асель — она да… А я кто? Кто… Да я мужик! И я люблю ее! Да! И я достоин ее! Потому что мужик! Потому что я сильный! Ну и что, что я пол ночи провисел на дереве в одних портках! Да этот кузнец… да он вообще! Сейчас как пойду, он у меня узнает, на что способен Оди Сизер!
Инженер вскочил на ноги и кинулся заряжать свой самопал, приговаривая что-то о том, что никто не знает, на что он способен ради любимой женщины. Сигвальд быстро сообразил, что если немедленно не остановить потерявшего связь с реальностью инженера, то может случиться беда. Он отобрал оружие у протестующего Оди и усадил его обратно на солому, всунув ему в руки кружку с самогоном.
— Угомонись, грозный мститель, — улыбнулся воин, глядя на негодующее лицо Оди. — Черт с ним, с кузнецом.
— Д-да я мужик! — снова заладил он.
— Да мужик, мужик, не переживай. Только вот Асель тебе не по зубам. Ничего, не ты первый, не ты последний…
— С-сигвальд, вот ты в-вроде умный, а дурак. В тебе нет н-ни капли романтики. Бесчувственный с- солдафон. Ну разве тебе н-никогда не нравилась женщина, которую тебе не д-достать?
— Ну, было дело, — чуть помедлив, признался он. — Янора ре Йокирамер, например. Красивая.
— Ого, на кого замахнулся! Х-хороший выбор… Тебе только времени н-не хватило. А т-так — раз-два — и она т-твоя. Потому что вот ты — мужик!
— Знаешь, сколько человек за это оторвали бы мне не только голову, а и все, что вообще можно оторвать?
— И ч-что? — Оди презрительно фыркнул. — Это же не п-помешало мне соблазнить Хельмиру?
— Погоди… Хельмира — это жена Бериара что ли? Ну ты красавец! Наставить рога демгарду!
— Ну дык! А т-ты говорил — оторвать, — Оди глупо захихикал. — П-потому все можно, если хочется. Даже если н-нельзя.
— Ага, только чем это все закончилось? Бегаешь по лесу и пьешь отвратный самогон в задрипанном сарае в компании беглого оруженосца.
— Это еще бабку н-надвое… т-то есть бабка надвое… с-сказала. Если б меня Хельмира не выгнала, я бы с-сидел себе в замке спокойно, а тут котел ка-а-ак жахнет! И болтался бы Оди С-сизер на верстовом столбе, как п-последний засранец. А так я живой. И п-пью. И доволен. А ты делаешь то же самое, С- сигвальд. Только без удовольствия.
— А ведь ты прав, — произнес Сигвальд и серьезно задумался о переоценке ценностей.
— Я знаю, как т-тебя развеселить, — сказал Оди, заметив как погрустнел его друг. — А пойдем-ка в бордель!
— Ха, да где здесь бордель?
— Сигвальд, дружище. Запомни раз и н-навсегда — Оди Сизер в любом месте Итантарда найдет бордель. Даже с закрытыми глазами.
Идея Сигвальду, в общем, понравилась, потому он решил положиться на опытность инженера- соблазнителя. Вместе они вышли на улицу — крепкий северянин шел вполне уверенно и даже почти соблюдая прямую траекторию, а вот Оди уже неслабо водило из стороны в сторону, и его приходилось
