— Лом — понятно, лопата — да. Ведро зачем?
— Для меня, — пояснил Джентльмен. — Я на то ведро присяду, на донышко, и буду наблюдать, как ты лунку бьешь. Если неправильно наблюдать, то лунка кривая получится, испорченная. Ну не стоя же мне командовать?!
Так и порешили. Правда, первые три лунки все равно оказались испорченными. Плохо майор наблюдал, очень плохо. Согласно ГОСТам для зимней рыбалки получилась полнейшая некондиция, весьма далекая от уровня лучших мировых образцов.
Старлей даже вспотел, так старался. Соболиная шуба — не самая лучшая униформа для колки льда.
— Слышь, майор, мы приперлись в такую даль, чтоб на мормышку лещей ловить?! Это и есть наша секретная миссия?! Для этого вы с таким трудом меня, супермена, выявили?! Нет, ну я понимаю — боевой робот, все дела, но это?!.
Майор отбросил трость, спустил с поводка бульдога и, утопив в море собрание сочинений дедушки Карла, стал самим собой — старым извращенцем и мудаком.
— А я уважаю вяленого леща. Под «Жигулевское» в самый раз.
— Шутишь? — не поверил Старлей.
— Ничуть. Вот только рыбку мы будем ловить не простую…
— А золотую?
Джентльмен сплюнул — комочек замерзшей слюны, звякнув, упал на лед.
— Круче. Иридиевую. Или кадмиевую. Может, урановую. Чуть позже выясним. И вообще, плохо лунку бьешь, бросай. Переходим на новое место. Во-он туда. Нет, не туда. У тебя что, косоглазие? Туда. Да. Почти. Да. Немножко левее. Да. Молодца. Бей.
И Старлей бил. Ругался под нос, мысленно четырежды казнил Джентльмена то на колу, то на дыбе, то опять на колу, но бил. Не для себя, не для Президента старался, но для родимой планеты. Для Земли!
Ладони примерзали к лому, а согреться было нечем: все выпито, все съедено.
На пятнадцатой — или шестнадцатой? — лунке Джентльмен скомандовал:
— Отставить. Все-таки дурак ты, Васька. Мог бы одним посылом лед дырявить. Ну, потерял бы сто граммов с загривка… Эх, учить тебя и учить…
Старлей почти обиделся, но вовремя передумал. Все-таки рыбалка намечается. В детстве он любил это дело. Поутру, на зорьке, тихо-тихо, туман над водой, цапля притаилась, камыши шу-шу-шу, а ты выгребаешь на лодочке на середку озера, да как жахнешь динамитом…
— А динамитом нельзя? — Старлей смотрел, как Джентльмен прилаживает крохотный крючок к тонкой леске. Замерзшие пальцы майора едва справились с грузилом.
На мгновение оторвавшись от трудов праведных, Джентльмен протяжно вздохнул:
— Нет. Динамитом нельзя. К сожалению.
И вдруг ни с того ни сего вытащил из-под тельняшки финский нож и воткнул себе в глаз, и провернул, и еще, и… Кровищи было! Весь лед вокруг загадил.
Пока пятое-десятое, пока повязку на череп приладили, чтоб наподобие Кутузова, пока ругались по матушке, лунка возьми и замерзни. Пришлось заново бить. На сей раз Старлей воспользовался не ломом, но передовым опытом, приобретенным за время службы.
— На вообще морду расковырял? Мозгов совсем нету?!
— Дык, наживка! — Джентльмен нанизал свой вырезанный глаз на крючок и опустил в прорубь.
Затаив дыхание, просидели часа три.
Потом еще два.
Не клевало.
— Подумать только, — сказал Джентльмен, — раньше я глаз мог на всю мудрость мира обменять, а нынче даже сраная рыба не покушается! Инфляция, блин!
— Просто, майор, ни фига ты не рыбак. Давай покажу, как надо.
— Ну-ну… щегол… — Майор передал напарнику снасть.
— Где-то сумка была, та, что спортсмен на «феррари» привез, Кир твой, Кириллчик… — засуетился Старлей. — Я ведь заказывал, он не мог не привезти…
Сумку нашли почти сразу — минут через двадцать поисков в трюме. Внутри обнаружились десять блоков «Примы» (вот ведь гадство, у Старлея уши пухнут, а тут!..) и пяток игрушек предположительно женского полу. Барби и говорящих Маш воин проигнорировал, зато удовлетворенно цокнул языком, нащупав пластмассового пупсика с пятиугольным знаком качества на попке.
— То что надо! — сказал Старлей, вытащив из кармана бутерброд с ливерной колбасой.
С помощью оторванных от тельняшки полос ткани ему таки удалось закрепить бутерброд на животике куклы. После чего он обмотал пупсика тросом, а трос вчалил в надувную лебедку, что фурункулом оттопыривалась на корме ледокола.
— Думаешь, в кильватере лучше клевать будет? — с сомнением поинтересовался Джентльмен.
Старлей пожал плечами:
— Думать вредно, мысли пачкают мозги. Так, товарищ майор, ты меня учил. А сейчас давай на минутку заткнемся за упокой души героического пупсика. Потом некогда будет. Потом мы будем говорить боевую мантру «Ловись рыбка большая и маленькая», мне ее в детстве бабушка рассказала под большим секретом. Надеюсь, текст понятен? Или записать?
— Да за кого ты меня?!.. — вспух майор. — Понятен, конечно. Но лучше записать.
Василий принял из рук Джентльмена черный маркер и обезобразил рукав тельняшки печатными буквами. И потребовал прочесть, а то мало ли, вдруг кое-кто запамятовал, как это делается. После чего хохотнул и предложил:
— А может, ну его, на хрен, все?! Споем, брат, «Ой, мороз, мороз»? Или станцуем?
Джентльмен покачал головой:
— Смешной ты, Васенька, нельзя нам танцевать. От успеха нашей рыбалки многое зависит. Не зря же тебя так тщательно отбирали. Сам понимаешь, техпроцесс производства супергероев не копейки стоит, и даже не сотни тысяч евро. Ты у нас особый инструмент для особых дел.
— Я горд за себя.
— А вот это зря. Разве может молоток гордиться, что им гвозди забивают?..
Конец троса с пупсиком и бутербродом уронили в лунку. Не успели вскарабкаться по надувному трапу на борт, как трос натянулся. Клюнула рыба камбала! Причем серьезно, с задором, так обычно хватает окунь — мощно, по-мужски.
— Василий, я в тебе не ошибся! И мантры твои боевые, и вообще!..
— Меньше звезди, больше копытами шуруй! — оборвал товарища Старлей. — А то три желания некому загадывать будет!
Джентльмен с воодушевлением схватился за ручку лебедки. Старлей притаился у лунки, багор наготове, чтоб, если куда, лишить добычу возможности сопротивляться. Тем более провиант на борту ледокола закончился. Вот бы осетринка подвалила! Килограммов на сто!
Но подвалила не осетринка, а…
— Твою мать, Вася! Ну ты крут!
Старлей едва не уронил багор, когда увидел, какую красоту на пупсика поймал. А красота была неземная в прямом смысле этого слова. Лицо — обычное и в то же время неправильное, не овальное и не квадратное. Мимические мышцы, что ли, как-то иначе напрягаются? И цвет глаз не пойми какой — радужный сейчас и огненный или, может, бесцветный вообще, а то и все вместе сразу. И змеи вместо волос. Натуральные змеи — шевелятся, языки гадские высовывают. А сиськи фуфловенькие, тему груди дамочка слила. Могла бы бюст и крупнее показать, нынче это не проблема: силиконовая промышленность впереди планеты всей по темпам прироста валового продукта.
— Эй! Вам чо, проблем захотелось?! Так я щас устрою! — Голос у пойманной дамочки был… неземной, лучше не скажешь.
Говорила она… не ртом точно, ибо изо рта у нее торчали игрушка, колбаса и трос. Согласитесь, со всем этим набором поперек глотки разговаривать крайне неудобно. Надо как-то иначе озвучивать свои мысли. Ядовитыми пастями змей, к примеру. Или еще как. Вдруг те губки, что ниже пупка, способны
