хранилища и зачистить их, а сам начал методично стрелу за стрелой пускать в Навь, что бежала к воротам. Из 20 не добежал никто. Не лучше обстояло дело и с другими объектами. Только у ворот храма на некоторое время вспыхнула яростная рукопашная схватка, но и она быстро затихла. Было что то странным в том, что Навь решилась атаковать крепость такими малыми силами, — меньше сотни человек. Но взглянув за крепостную стену, я понял, что все таки основной удар должен был быть нанесен именно через ворота. Несколько сотен Нави со всех ног бежали к воротам. В руках у многих были лестницы, а отряд под прикрытием щитоносцев катил большой таран в виде бараньей головы. Атакующие превосходили нас более чем десятикратно, а с учетом того, что на стенах оставалось не более пяти служек, положение наше было критическим. Времени вызывать служек с мест их засады не было и я принял единственно правильное на тот момент решение, а именно встретить самому атакующих перед воротами крепости с наружной стороны.
— Следите за стенами, не дайте Нави прорваться во внутрь, — а сам, зацепив якорек с веревкой, быстро спустился с крепостной стены. Не особо целясь, я начал, максимально натягивая лук, пускать стрелы то в одну, то в другую сторону. Загремел гром, земля в тех местах, куда попадали мои стрелы, вздыбливалась, и с шумом осыпалась. Отряд щитоносцев был разбросан по земле, таран попал в глубокую яму, а я все стрелял и стрелял, не давая разрозненным отрядам Нави даже приблизиться к стене. Несколько стрел с рикошетом отскочили от моих доспехов. Я даже не заметил, откуда стреляли. Со стен и за стенами раздавались крики. О чем кричали, я не слышал, но догадывался, что и там бой продолжается. После того, как мне стало не в кого стрелять, я с помощью служек поднялся на крепостную стену. Те, кто остался в живых, как сквозь землю провалились, хотя и не думаю, что их осталось много. А на площади кипел жаркий бой. Видимо на помощь атакующим пришел второй отряд Нави, более многочисленный, а главное более подготовленный и защищенный. У многих в руках были щиты, а ещё большее количество было одето в доспехи.
Что то пошло не по плану. Или наших служек заметили, или они не сумели перекрыть решетку в винный подвал, да и кхор что то о себе не давал знать. Я спустился вниз, наказав внимательно наблюдать за подступами к крепости, достал оба своих меча и вступил в схватку. Моей целью было пробиться к входу в хранилища и перекрыть доступ Нави к площади. Не сразу, но мне это удалось. В дверях я столкнулся не просто с Навью, а с воинами Нави. Конечно их подготовка значительно уступала подготовке белого воина, но они брали количеством, нападая по трое, четверо и даже в какой то момент потеснили меня от дверей. Взвинтив темп и надеясь на прочность своих доспехов, я перестал защищаться, а только наносил разящие удары, как правило в горло и лицо, и очень редко в грудь, боясь, что мечи могут там застрять.
Мне вновь удалось перекрыть вход в хранилища, да и напор Нави стал затихать. Снизу стали слышны удары по железу. Значит все таки получилось и решетка закрыта. Завалив последних сопротивляющихся у входа, я заскочил во внутрь. Картина предстала передо мной ужасающая. Десятки Навей с разодранным горлом, и ни одного живого. И чем глубже я спускался к винному подвалу, тем больше трупов валялась на полу и вдоль стен. Вот и решетка, закрытая на огромный навесной замок, а перед ней просто горы трупов. Видно было, что Навь пыталась сломать замок и сбежать из крепости, но у неё ни чего не получилось. В самом подвале тоже валялось несколько десятков Нави, а вот служек я нигде не видел. Подниматься за кузнецом и искать его мне не то, что бы не хотелось, а было лень, да и надо попробовать в настоящем деле меч с красными камнями от первых белых воинов. Я рубанул им в полсилы по замку, примериваясь, куда ударить посильнее. Но второго удара не понадобилось, замок развалился на половинки.
Это что же получается, этот меч железо рубит как масло, а с кожаными доспехами дело обстоит хуже? Я открыл решетку и вошел в подвал. Словно дожидаясь именно этого момента, из большой винной бочки появились оба служки. Икая от выпитого вина, в мокрой одежде, заплетающимися языками они мне поведали, что когда отряд Нави набился в подвал, они сидели как мышки в пустой бочке и следили через шелочку. Потом ушел первый отряд, а оставшиеся стали надевать на себя доспехи, которые, кстати, хранились в этих бочках, а потом и они ушли. Убедившись, что никого нет, мы закрыли решетку и тут услышали многочисленные голоса из туннеля. Честно говоря, мы испугались, а ну как нас убьют и найдут ключ от замка? И мы спрятались в бочку, но она оказалась не пустая, а с вином. Что бы хоть как то дышать, нам пришлось это проклятое вино пить и пить, но мы все равно смотрели. И тут, представляете господин, появляется ваш тушкан, весь из себя здоровый и мохнатый, а может быть и не мохнатый, но все равно здоровый и начинает рвать глотки Нави, как за решёткой, так и в самом подвале. А потом ваш зверь прыгнул в проход и там исчез. Там ещё некоторое время раздавались стоны, а потом все затихло.
Но мы не стали выходить, мы ждали, когда вы придете и заберете своего монстра. А вы пришли и тушкан исчез. После этого яркого и содержательного рассказа, словно израсходовав все свои силы служки почти одновременно уселись на пол, привалившись к одной из бочек и дружно захрапели. Это ж сколько они выпили вина? В руку мне ткнулся холодный нос. — Молодец, кхор, хорошо поработал, умница, — и я гладил его лобастую голову, ощущая под пальцами его густой мех. Скоро послышались шаги и удивленные восклицания: — Это ж сколько он их положил, неужели один? — Да нет, тут его Тушкан ещё глотки рвал, смотри следы от зубов. — Да он же маленький, чуть больше кулака. — Это он притворяется маленьким, а когда надо глотки рвать, сразу же раз в десять увеличивается и зубы у него становятся, ого го, как у волка…
В подвал зашло несколько служек с окровавленными мечами. — Как там наверху? — спросил я. Все в порядке, добили последних. — У нас раненых много? — Не знаем, но точно есть.
— Во, а эти смотрите, спят пьяные. Я решил немного защитить служек, — Они не пьяные а испуганные, говорят ткут мой тушкан немного порезвился и в туннеле тоже. Кстати, сходите ка проверти его. Оставив служек рядиться, кому идти проверять туннель, я поднялся наверх.
Ворота в крепость были открыты и служки и жрецы таскали трупы за пределы крепости и складывали в одну кучу. Вернее это я думал, что это куча, а это оказалась самая глубокая яма, образованная моей стрелой, и в неё складывали Навь. — Где раненые? — поинтересовался я у одного из младших жрецов. — Все в храме, а убитые в купальне. Я почему то пошел не к раненым в храм, а в купальню, к убитым. 14 служек лежали в ряд на полу. У двоих из глаз торчали стрелы, а это значит, что и Навь использовала луки, не только мы. Я обходил убитых и внимательно всматривался, ища хоть незначительный намек на то, что в некоторых ещё теплится жизнь. Таких я обнаружил всего троих. Я стал каждого брать за руку и читать молитву всеблагому, и так несколько раз, переходя от одного к другому. Я потерял счет времени, да и усталость сказывалась. Вскоре ко мне присоединился кто то из жрецов. Меня подхватили под руки и осторожно перенесли в мою комнату, где я благополучно провалился в небытие. А под утро мне приснился сон, будто я с Лорой наперегонки бегаю по цветущему лугу, но никак не могу её догнать, а она убегает и убегает от меня. Проснулся я отдохнувшим и полным сил.
Выйдя во двор крепости я был удивлен тем, что все встречные кланялись мне. Вскоре подошел главный жрец и пояснил, что мне удалось оживить трех убитых воинов, и как раз все трое были женатыми и семьи их живут в крепости. И тут же пошел слух, что если б Нави было меньше и мне не пришлось в одиночку со своим Тушканом истребить их более трехсот, то я б наверняка оживил бы и всех остальных. А так на третьем я потерял сознание и меня почти бездыханного отнесли в комнату отдыхать. А ещё проспавшиеся служки из винного подвала порассказывали, как я одним ударом своего меча валил десятки Навей, а мой Тушкан рвал им горло.
— Мы решили разместить изображение тушкана над воротами крепости, а самим зверькам оказывать покровительство, запретив под страхом смерти охотиться на них. Своего тушкана не оставите нам? — Нет, жрец, да и он сам врядли останется у вас. За разговором мы подошли к воротам, за крепостной стеной, куда все ещё таскали трупы, было уже шесть больших куч. Я спросил, — это так много Нави мы положили? —
