оправдываясь в собственных глазах.
Мелкая дрожь пробежала по всему телу, и одного лицезрения оказалось более недостаточно. Груздев принялся неистово целовать тело Марины Владимировны: каждый бугорок, каждую впадину и временами даже стонал от наслаждения, а безучастность партнерши распаляла еще сильнее. Главным для мужчины в данную минуту было то, что она не возражала, вернее, не могла возразить и как-то воспрепятствовать происходящему с ней. Насытившись любовными ласками до изнеможения, муж наконец овладел телом супруги. Затем откинулся на подушки, обессиленный и усталый, и моментально уснул…
Сквозь узкую щель неплотно задвинутых штор пробивалась яркая полоска света и падала на лицо Марины Владимировны. Она чуть повернула голову, и свет упал на глаза. Женщина сильно зажмурилась и резко вскинула вверх длинные ресницы, радуясь наступающему дню. Но тут она почувствовала на своей груди что-то тяжелое и теплое. Только теперь она заметила, что полностью обнажена и лежит в одной постели с фиктивным мужем, а теплое и тяжелое — это его рука. Груздева замерла в напряжении, стараясь вспомнить, как такое могло произойти. Ей невыносимо хотелось столкнуть лежащего рядом мужчину, но не было твердой уверенности, что тот оказался с ней только по его собственной инициативе. Супруга осторожно сняла руку мужа со своей груди и бесшумно поднялась с постели, набросив на себя халат, а его прикрыв простыней.
Стол в комнате оставался неубранным и помогал по каким-то отдельным моментам восстанавливать память. Марина Владимировна вспомнила, как ее ужасно клонило ко сну, когда они пили вино. На столе стояли две бутылки: одна пустая, а другая почти полная. Только теперь женщина задумалась, почему гостям и себе муж наливал из другой бутылки? Вечером она подсознательно отметила это, но не придала должного значения, зато сейчас мелькнула запоздалая мысль, что он ее усыпил и воспользовался этим, чтобы затащить в постель. Сначала Марине Владимировне эта догадка показалась абсурдной, но чем дольше она об этом думала, тем больше крепла уверенность, что так оно и было. Женщина бросилась было в спальню, намереваясь растормошить супруга и потребовать объяснений, но здравый рассудок одержал верх, и она остановилась на полпути, решив проверить предположение.
Сергей Емельянович очнулся от сна из-за того, что чья-то нежная женская рука теребила его за щеку.
— Милый, просыпайся, — проворковал ласковый голос.
Мужчина разомкнул веки, и в его глазах читались испуг и настороженность одновременно.
— Доброе утро, Маришка, — вкрадчиво пропел он елейным голосом.
— Хочу выпить с тобой, дорогой, — ошарашила его супруга, протягивая огромный бокал с вином. В другой руке она держала точь-в-точь такой же бокал, только с другим содержимым, обыкновенной водой с разведенным в ней вареньем.
— Неудобно как-то с утра пораньше, — приподнялся на локтях Сергей Емельянович. Он прекрасно понимал, из какой бутылки налито вино.
— По меньшей мере некрасиво отказывать женщине, с которой провел первую брачную ночь, — пристыдила его Марина Владимировна, поставив в безвыходное положение.
— Ну, если ты настаиваешь. — И Сергей Емельянович нехотя поднес бокал к губам и как-то нервно сделал пару маленьких глотков.
— Пьем до дна, — повелительным тоном произнесла жена. И Груздеву ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Они вместе поставили пустые бокалы на прикроватную тумбочку.
— Благодарю, — улыбнулась Марина Владимировна, — завтрак на столе. — Затем она сдернула с него простыню, обнажив тело. Мужчина резво перекатился на противоположную сторону кровати и моментально вскочил в спортивные штаны.
— Надо же, какой стеснительный! Вчера за тобой такого не заметила.
— Винные пары, дорогая. — Супруг ощущал себя неуютно и чувствовал, что идет игра.
За завтраком глаза у Сергея Емельяновича уже слипались. Он сопротивлялся, стараясь держать их раскрытыми как можно дольше. Но как он их ни таращил, отчего казался не совсем нормальным, усыпительная доза взяла свое.
— Я оказалась права, — произнесла вслух Груздева и принялась убирать со стола.
Неудобная поза спящего человека ее не волновала, она даже посматривала на него с негодованием.
Проснулся Сергей Емельянович на полу посреди комнаты. Долго не поднимался, стараясь сообразить, где он находится и что с ним происходит. Одна его нога просунулась в спинку, а вторая запуталась в ножках стула. Подымаясь, он несколько раз падал, ударяясь то носом, то затылком. В конце концов ему удалось высвободить ноги, а голова постепенно просветлялась. Только теперь муж обнаружил на софе злорадно улыбающуюся жену.
— Чему радуешься? — буркнул он. — Не нахожу ничего смешного.
— Мне тоже не до смеха, — жестко парировала Марина Владимировна.
— В чем, собственно, дело? — повысил голос муж, еще не совсем оправившийся от сна.
— Мне самой хотелось бы услышать ответ на тот же самый вопрос. — Она находилась в более выгодном положении, потому что готовилась к беседе заранее, а Сергея Емельяновича застала врасплох.
— Ты имеешь в виду… — замялся он.
— Верно подумал, — не давала ему опомниться Груздева.
— О чем, интересно, это я подумал? — тянул тот, в свою очередь, время.
— Наверное, о ночных наслаждениях с бревном, в роли которого использовал мое безучастное тело.
— Ты что?! Выпила лишку и память отшибло? — Супруг изворачивался как мог и не пытался подыскивать более мягкие выражения.
— Бутылку вина на четверых. И это ты считаешь солидной дозой? Вторая бутылка, между прочим, осталась почти нетронутой.
— Не понимаю, к чему клонишь, — пожал он плечами, подтверждая свою неосведомленность.
— Может, все-таки расскажешь о снотворном? Или тебя тоже один-единственный бокал свалил до полудня?
— Я хочу завести ребенка, — неожиданно с вызовом заявил Груздев и не отвел глаз, когда их взгляды пересеклись.
— Оригинально! — возмутилась Марина Владимировна. — А меня, выходит, твое решение вовсе не касается?
— Мне почему-то казалось, что ты будешь против.
— И правильно казалось, — с негодованием откликнулась Груздева. — Только твои планы не совпадают с моими.
— Прости, — произнес он как-то обыденно, словно совершил невинную детскую шалость, за которую самое многое, что полагается, — постоять минут пятнадцать в углу.
— Вот что! Завтра же мы подаем заявление на развод.
— В моих планах развод не предусмотрен, — раскрывал карты Груздев.
— Значит, бескорыстная помощь — обыкновенная видимость?
— Ты даже представить себе не можешь, наивная головушка, сколько мне пришлось выложить за расширение жилплощади.
— Если я в чем и наивная, то только в том, что доверилась такому негодяю.
— Меня имеешь в виду?
— Кого же еще?
На его лице отразилось искреннее изумление.
— Неужели веришь в безвозмездную помощь до такой степени?
— Нет, конечно. Но ты как-то обмолвился, что стараешься для своего сына, который и так обделен отцовской лаской.
— Плевать мне на него, — цинично заявил Сергей Емельянович.
