Николаевич тянул ее на себя и в конце концов обломал застежку, но поздно, слишком поздно, парашют раскрылся одновременно с приземлением. Миронов даже не успел испугаться: смерть наступила мгновенно.
Груздев прочитал коротенькую заметку в газете, лежа на второй полке плацкартного вагона. По выражению лица невозможно было определить его реакцию на трагическую гибель опытного парашютиста. Остальные новости его не интересовали. Николай Сергеевич сложил газету, сунул ее под подушку, лег на спину, закинул руки за голову и задремал.
В городе, в который Груздев выписал себе командировочное предписание, он сдал гостиничный номер, который все еще числился за ним, и вернулся в Оренбург уже самолетом.
Из-за безответственной работы телеграфа сообщение о преждевременной смерти дяди, которую отнесли эксперты к халатности самого погибшего, Самойлова получила лишь на следующий день после возвращения Николая Сергеевича.
С Татьяной Самойловой Груздев увиделся лишь спустя неделю. Она влетела в кабинет управляющего радостная и возбужденная.
— В связи с семейным трауром дед попросил мать отложить ее свадьбу на два месяца, — сообщила она приятную для заговорщиков новость.
— Собственно, я на это рассчитывал, — устало улыбнулся собеседник.
— Ты просто профессиональный киллер, — восхищенно произнесла девушка. — Не знай я, что смерть дяди твоих рук дело, ни за что бы не подумала, что это умышленное убийство.
— Если думаешь, что сделала в мой адрес комплимент и он мне понравился, то глубоко заблуждаешься, — урезонил ее Николай Сергеевич. — Встречаться теперь будем как можно реже, только в случае крайней необходимости, — проинструктировал он Татьяну. — А вот дружбы с моим сыном от окружающих не скрывай, постарайся внушить всем, что без ума от парня. — Он щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету и углубился в изучение документов, раскиданных на столе, давая понять девушке, что прием окончен.
— Не очень-то задавайся, — не понравился Самойловой тон хозяина кабинета. — Не забывай, что мне про тебя все известно и плясать под твою дудку не собираюсь.
Николай Сергеевич взглянул на собеседницу спокойно.
— Во-первых, знать и доказать — совершенно разные вещи, во-вторых, я не заставляю плясать тебя под мою дудку, просто-напросто каждый должен добросовестно исполнять взятые на себя обязательства. — После короткой паузы глаза его неожиданно загорелись зловещим огнем, и он добавил: — Запомни, мразь: в случае чего — мне терять нечего.
Слова, вылетающие сквозь стиснутые зубы, и сверлящий взор на девушку подействовали. У нее по спине пробежали мурашки, и страх сковал мышцы ног.
— Мы же заодно, — чуть ли не шепотом пролепетала она.
— Вот и я о том же.
И вновь на лице мужчины блуждала добродушная улыбка.
— Страшный ты человек, — заключила вслух Татьяна. Затем поднялась и нетвердой походкой направилась к выходу.
— Болезнь матери, ее смерть, детдом, тюрьма, затем борьба за собственное счастье, а теперь за счастье сына сделали меня жестоким, непреклонным в некоторых вопросах, — коротко поведал Груздев свою биографию. — Не забывай, кто к кому первым обратился с предложением, — напутствовал он Самойлову, прежде чем та скрылась за дверью.
Теперь Николай Сергеевич не сомневался, что лидерство перешло в его руки окончательно.
Целый месяц Груздев обдумывал следующее преступление, отбрасывая одну задумку за другой. Оригинальная мысль пришла в голову как всегда неожиданно. Они ходили с сыном в цирк, и там ему понравилось выступление гипнотизера. Чтобы проверить его силу воздействия на людей, он еще раз сходил в цирк, но уже один и вызвался добровольно отдаться во власть мага. Когда-то в детстве Николай Сергеевич сталкивался с гипнозом, но тогда он на него не подействовал. В этот же раз маг творил с Груздевым настоящие чудеса.
В перерыве между отделениями Николай Сергеевич разговорился с администратором и выпытал у него расписание цирковой труппы. Теперь ему стало известно, что гастроли в городе, в котором в настоящее время живет сестра Миронова Ивана Николаевича, состоятся в середине сентября и продлятся целый месяц. Ему ничего не оставалось, как ждать рокового срока.
Об алиби Груздев особо не раздумывал и использовал первый вариант. Он четвертый раз посещал цирковое представление, не считая двух раз в Оренбурге, и его уже от него мутило, но он не мог найти повода и возможности не то чтобы познакомиться и сблизиться с гипнотизером, но хотя бы с ним перекинуться парой слов. Ко всему прочему, начинало поджимать время. Тогда Николай Сергеевич пошел на риск: вновь вызвался добровольцем и, прежде чем отдаться во власть мага, сунул ему в карман записку, в которой восхищался его талантом и просил об аудиенции. К концу второго отделения к нему подошел администратор и предложил следовать за ним. Сердце у Груздева учащенно забилось: ведь от беседы с гипнотизером зависело осуществление его плана.
— Генопольский Семен Абрамович, — представился седеющий мужчина средних лет, принимая посетителя в своей маленькой, если не сказать крошечной, гримерной.
— Афиши с вашим именем расклеены по всему городу, — польстил ему Груздев. — Кошеварин Геннадий Андреевич, — в свою очередь представился он.
— Очень приятно, — буквально пробуравил гипнотизер собеседника угольными зрачками, вызывая холодок на спине. — Вы написали, что имеете ко мне дело.
— Заранее прошу прощения за назойливость, я восхищаюсь вами и уже несколько раз посещал цирк…
— Достаточно комплиментов, — прервал его Генопольский, махая руками.
«Откуда в этом маленьком, худом, невзрачном человечке такая сила?» — почему-то подумал Груздев, вслух же произнес:
— Я поспорил на крупную сумму, и без вашей помощи мне не обойтись.
— Занятно. И в чем же суть вашего спора? — поинтересовался гипнотизер.
— Я сказал своему другу, что его престарелая мать — женщина в силе и вполне даже может влезть по пожарной лестнице на пятиэтажку. Он рассмеялся мне в лицо и сказал, что лучше меня знает свою мать. Не знаю почему, но его смех задел меня за живое. Возможно, сказалось то, что мы с ним немножко выпили. Я стал утверждать, что его мать не только залезет на крышу, но может постоять там какое-то время, а затем целой и невредимой спуститься на землю. В конце концов мы поспорили, а Элла Николаевна лишь посмеивалась над нами обоими, подавая закуску на стол. Вот такая история.
— Ну, вы и нагородили, — не сдержал улыбки Генопольский.
— Семен Абрамович, помогите, очень прошу.
— Извините, но подобной ерундой не занимаюсь.
— А вообще-то, можете загипнотизировать бабку?
— Это нетрудно, но…
— Только поймите правильно, — перебил Николай Сергеевич. — Дело не в деньгах, а в принципе. Я сам готов заплатить в два, три раза больше, лишь бы доказать свою правоту. — Предложение совершенно явно было сделано и склонило жадного гипнотизера на сторону посетителя.
— Простите, о какой сумме идет речь? — не сдержался он, чтобы не спросить.
Груздев назвал цифру, превышающую заработок артиста за весь летний сезон.
— Ого! — Генопольский присвистнул.
— Так вы возьметесь за это дело?
— Как это будет выглядеть практически: вы пригласите сына бабули, соберете в свидетели толпу зевак? — уточнил Семен Абрамович детали.
— Я знаю, что вам запрещено использовать в корыстных целях на людях свой природный дар. Пока
