для них жизнь, а, значит, они не сумеют предать мои желания. Но как тогда я бы предала их желания? Сложность этого раздражала, ведь было не легко найти нужный ответ. Но как же хотелось наплевать на мои добрые намерения и получить то, что действительно необходимо. Или долг, который теперь казался превыше всего, был навязан родительским воспитанием? Желала ли я это на самом деле или просто боялась разочаровать отца?
Нельзя сказать, что человеческая судьба ограничена какими-то определенными и единственными факторами, но отчего-то она все равно зависит. Все чаще я склоняюсь к тому, что боги — Дарк и Лайт — предсказали наше будущие, и мы были вынуждены его повторять и проживать. Но мог ли человек изменить то, что было ему предписано? И могла ли я думать так, как делали это Древние?
А что если они предписали мне остаться среди Всадников Ветра, жить скрытой жизнью и никогда не показать всему миру своего великолепного дракона? А если они хотели, чтобы я вернулась в Королевство Дейстроу и вписала в историю этого государства свое имя — Эверин Страстная? Что закладывали боги в мою душу, когда придумывали мою судьбу? И задумывались ли они над тем, что когда-нибудь я окажусь перед сложным выбором?
Что если кто-то предоставляет нам испытания, которые мы должны либо пройти, либо не пройти. Или все это хорошо отыгранная пьеса, а всем мы — марионетки в руках у искусного кукольника? Вдруг все это, вся наша жизнь — песнь менестреля, и нам только кажется, что мы живем, а на самом деле мы лишь пустые слова? И кто делает так, чтобы жизнь каждого не была сахарно-приторной? Отчего не даровать всем счастье, ведь тогда бы закончились войны, болезни, смерти. Мой мир бы процветал. Но очень скоро он бы исчез.
Почему? Люди остались бы без выбора. Да, быть может Дарк и хотел, чтобы мы играли отведенные нам роли, но Лайт предоставил нам возможность выбора. Перепутье делает нас людьми — только размышляя о будущем, мы можем его творить. Не правда, что если плыть по течению реки, ты обязательно попадешь море. Как бы не так! По течению встретиться множество разных опасностей, и если человек будет вольготно трепыхаться на волнах, они очень быстро его сломают. Это лодка без рулевого, это корабль без капитана. Я видела команды, которые заходили в порт Дейста после смерти капитана. Болезнь ли его сломила или сражение с пиратами, которые частенько нападали на суда, но у этих людей не было единства. Да, они все также в одном ритме поднимали и опускали весла, подвязывали канаты, крутили штурвал, но сердце их остановилось. Исчез тот человек, который вносил душу в эту команду. Он сам был душой, он их направлял, он взял в руки их жизни.
Я была душой этой странной компании. Два волка-скитальца, человек и дракон. Но я была тем самым звеном, которое все это скрепляло в прочную цепь, как та, что утяжелял мою талию. Их жизни принадлежали мне. Пусть так, значит, я буду управлять ими.
Я не знаю.
Страстная, ты теперь знаешь. Не обманывай себя.
Он был прав, Янро очень часто был прав, хотя наше знакомство сводилось к нескольким дням. Родство, что было между нами, сильнее всего отдавалось в мою душу. Я не хотела рушить их надежды, но не могла дать шанс и себе.
Мой выбор заставит вас всех сделать то, что вам не нравится.
А кто тебе сказал? Может, ты наконец снимешь этот мешок?
Алди насмешливо отозвался, опередив Янро. То, что он употребил слова дракона, сблизило их с Иным. Видимо, волк отличался таким же странным юмором, что и мой Первый Свет. Интересно, я когда-нибудь смогу понимать их животные шутки?
Дело не в том, где все мы будем находиться, а в том, что все мы будем делать, Страстная.
Я благодарно вздохнула, чувствуя искренне участие Нилли, которая раздраженно укусила своего друга за шею, заставляя воздержаться от шуток, которые меня смущали. Ее душа понимала мою, наверное, потому что волчица тоже обладала этой странной мягкостью. Что ж, может, у меня появиться и подруга…
Цепь соскользнула с моей руки, обвиваясь тугим кольцом вокруг драконьей шеи. Сейчас я уверенно взобралась на спину Янро, который удивленно дернулся от прикосновения металла, но принял мою решимость, колко ухмыляясь. Я не прислушивалась к его едким замечаниям.
Взгляд мой устремился в небо. Нежная лазурь ласкала, но и манила, кожа вспомнила прикосновения порывистого ветра и то, что с утра казалось мучительной пыткой, теперь предстало в виде самого прекрасного наслаждения. Волки неуверенно глядели на меня снизу вверх, понимая, что нам предстоит путь. Янро и мне — по небу, а им — по земле. Что ж, волчьим лапам не привыкать мерить землю широкими шагами. Они не врали. Они пойдут за мной куда угодно, и сердце таяло от этого осознания, медленно заходясь в счастливом ритме.
Куда?
Вопрос Янро пошатнул мою решимость, но я поудобнее устроилась на нем, вцепившись пальцами в чешую. Цепь туго обвилась вокруг запястья.
Домой.
И я прижалась к горячей шее Иного, отправляясь в новое путешествие. Разум был полон надежд, душа мечтала о свободе, а сердце неуклонно тянулось к мужчине всей моей жизни…
Эпилог
Принц Силенс стоял посреди дороги, которая плавно спускалась вниз к его замку, но мужчина не смотрел на Дейст — взгляд его с надеждой блуждал по просторам герцогства. Глаза его неуклонно искали маленькую фигурку женщины, которой принадлежало его сердце, верность и душа. Наверное, ни одна клятва вассала не перенесла всего чувства преданности, какое он испытывал к своей жене.
Отец принца, король Энтраст Справедливый, выбрал для него невесту, и Силенс всегда считал, что не полюбит свою жену. Но судьба пошутила с его уверенностью. Он получил не только настоящую принцессу, которая теперь смогла бы отдать жизнь за свой народ, но и женщину, доверительно поверившую ему свою любовь. Это вдохновляло принца, вместе с тем остужая пыл долга, перед которым поступиться было бы позором.
Да, он и сейчас бы бросился в пыл битвы, поднимая топор ради своих крестьян, солдатов, но душа уже не являлась такой отчаянной — принц не хотел умирать, он знал, что теперь в холодном замке его ждет желанное тепло. Быть может, это смутило бы Ялдона, но не Силенса, который чаще всего доверялся сердцу в своей жизни, а не холодной расчетливой логике.
Он ждал ее нескончаемо долго. Это было первое лето, которое показалось ему бесконечностью. Даже Королевская магия не спасала от одиночества, каким он наслаждался всего год назад. Теплый взгляд янтарных глаз, мягкость волос и нежные губы изгнали из него любовь к уединению. Теперь в его сердце была только она. Эверин Страстная. И страсть ее поражала, он упивался ею, готов был всю жизнь держать ее в своих объятиях и не отпускать. Но было в его жизни почти столь же ценимое, как и она.
Королевство Дейстроу было в его сердце еще до того, как он осознал себя принцем. Все изменилось, как только Силенс стал носить звание будущего короля. Вера отца в своего сына пошатнулась, но юный принц стерпел и это, стараясь доказать Энтрасту, что оправдает его надежды. Но всегда ему не хватало чего-то.
И вот он стоял посреди дороги и ждал, когда Эверин вернется в его жизнь и вновь наполнит ее красками и счастьем. Силенс ждал этого с таким нетерпением, что просто не мог усидеть в замке — своей магией он ощущал ее приближение. Кто-то был рядом с ней, но принц не сумел распознать это существо.
В холм начал подниматься человек, Силенс замер, надеясь увидеть горячо любимое лицо, но фигура, которая обрисовывалась на фоне заходящего солнца, не была похожа на Эверин. Нерешительность шевельнулась внутри, мужчина нахмурился и скрестил руки на груди.
К нему навстречу шел человек в изодранной в клочья одежде. Грязная кожа неприятно темнела
