— Злой. Может, стоило его пристрелить еще там, в X16? Стоило ли тащить его на себе через Барьер, к Лекарке, чтобы здесь он сложил голову. Как ты считаешь, Александр Иванович?
Обойдя сарай по периметру, Димка вернулся к своему импровизированному стулу и уселся, глядя на Стрелка.
— Все испытываешь судьбу, а, Стрелок? Почему ты сопротивляешься? Сколько еще попыток сделаешь, прежде чем поймешь, что ты наш. Зона — это паутина. Попав один раз в нее, уже не выбраться. Наши судьбы завязались в гордиев узел, и нет человека, способного его разрубить. Мы стали частью Монолита, а он стал нашей частью.
Стрелок хранил ледяное молчание. Бес чувствовал, как растет напряжение. Еще немного — и произойдет разряд, и выплеснувшая энергия уничтожит присутствующих.
— Скажи мне, Стрелок, — вновь нарушил тишину Димка, — а кто тебе рассказал о Каменных Слезах?
Стрелок вздрогнул. Димка откинулся назад и хрипло засмеялся:
— Ах, Стрелок! Неужели ты всерьез полагал, что я ничего не знаю об этом? Взгляни туда!
Бес и Стрелок посмотрели на запад, куда указывала рука контролера. По склону холма поднимались двое. Первый шел, низко опустив голову, а второй, шагах в пяти позади, шел, помахивая сломанной веткой.
— Все, Стрелок, — сказал Хранитель Зоны, поднимаясь во весь рост, — игра окончена. Ты был прав — бессмертие твое всего лишь фикция. Я хранил твою жизнь, пока надеялся использовать тебя. Но теперь я вижу, что это было напрасной тратой времени. Ты видел то, что не дано ни одному смертному. Тем не менее, ты сделал свой выбор.
Хранитель замолчал. Бес в очередной раз оттер кровь и вдруг узнал подходивших к сараю людей.
Первым шел Федя Убей Крысу. За ним, с веткой вербы в левой руке и с пистолетом в правой шел майор Петровский. Точнее, то, во что он превратился.
Чтобы как-то скрыть испуг, Бес спросил Димку:
— А что такое, эти Каменные Слезы?
Хранитель ответил не сразу. Он почесал косматую голову, глянул на Стрелка, перевел взгляд на скалящего зубы Петровского и, наконец, повернулся к Бесу:
— Теперь, пожалуй, можно и рассказать. Есть за Мертвым лесом небольшой скальный выступ из земли. На нем расположена единственная в своем роде аномалия. Прямо на камне. Она рождает странные артефакты. Формой они похожи на капли, только каменные. Не знаю, откуда про них узнал Стрелок, только он здорово на них рассчитывал. Они поглощают пси-излучение Зоны.
— Это смерть Зоны, Бес, — подал голос Стрелок, — если их рассыпать вокруг Монолита, то вся эта адская кухня будет остановлена. И этот чертов хранитель лишится своей силы.
Бес чувствовал, что развязка близка. Он тихонько ощупал бронежилет.
— Прости меня, Стрелок, — поднял голову Федя, — я ведь не знал, что это за штука. Я бы зубами загрыз Петровского…
— Слишком поздно, — ухмыльнулся Димка.
— Не думаю, — твердо ответил ему Федя. — Когда я пошел по просьбе Стрелка за Каменными Слезами, я боялся только одного, что меня поймает контролер. Я не хочу быть порчаком. И, вобщем, я подстраховался.
Он попытался сделать шаг вперед, но у него ничего не вышло. Лицо его покраснело, глаза выкатились из орбит.
— Я тоже подстраховался, — мягко произнес Хранитель, глядя на потуги Федора, — контролер тебя все-таки поймал. Жаль, но твоя смерть ближе, чем моя.
Он быстро глянул на Беса, словно украдкой. Тому показалось, что Димка чего-то ждет от него. Бес перевел взгляд на Федю с Петровским и вдруг понял. Это Петровский держал Федю, в руке которого явно таилась какая-то штука, сжатая побелевшими пальцами. Он сразу понял, что нужно делать, но не знал, как обмануть Хранителя. Бес с мольбой глянул на Стрелка, и тот моментально сообразил, что от него требуется.
— Эй, оборотень, — позвал он Хранителя. — Хочешь, расскажу, откуда я узнал про Каменные Слезы?
Димка на какое-то мгновение повернулся к Стрелку, и этого было для Беса вполне достаточно. Он быстро вытащил из левого сапога нож, и, даже не перекладывая его в правую руку, изо всех сил метнул. Вороненая сталь вошла как в масло в глаз Петровского.
Федор, получивший свободу, машинально поднял руку с зажатой штуковиной и снова замер. Хранитель, еще не осознав происшедших перемен в раскладе сил, но уже почувствовавший неладное, медленно стал поворачиваться к воротам. Бес увидел на его лице отражение внутренней борьбы.
— Чего ждешь, дурак? — прохрипел Димка, — разожми руку!
Федор дернулся, как от пощечины и разжал пальцы. На средний было одето кольцо. Бес увидел, как отскочил рычаг предохранителя. Граната Ф-1 медленно покатилась по широкой ладони и упала прямо под ноги Хранителя.
— НЕЕЕТ! — Заревел контролер, делая шаг назад. Бес закрыл глаза рукой и еще успел подумать, что они со Злым не ошиблись насчет Димки. Взрыва он не услышал, но, проваливаясь в черноту забвения, вдруг увидел, как Стрелок бежит по кровле Чернобыльской АЭС к саркофагу четвертого блока. Видение было настолько четким, что он даже разглядел лицо Стрелка. Черное от пороховой копоти, оно было рассечено улыбкой ярости. Бес улыбнулся ему в ответ и провалился во тьму.
Эпилог
На закате, когда жар летнего дня стал ослабевать, они подошли к холму. Первым стал подниматься низенький. Он осторожно пробирался между аномалиями, прокладывая дорогу для второго, с серебристыми висками, прихрамывающего на правую ногу. Опираясь на винтовку, как на костыль, второй осторожно поднялся на вершину вслед за ним.
Здесь, открытые всем ветрам, стояли два могильных креста.
— Почему два креста? — спросил второй.
Первый вскинул на него взгляд глубоко посаженных черных глаз.
— Джек не дал мне положить его с остальными, — наконец ответил он низким, хриплым голосом, — поэтому пришлось копать еще одну могилу.
Второй подошел поближе и увидел у подножия одного креста собачий скелет.
— Он ничего не ел, — виновато сказал первый, — я приносил ему поесть, но он ничего не брал. Отворачивался. А когда я собирался уходить, тихонько выл. Так и умер. Но не от голода. Я думаю, от тоски.
— Помолчи, — велел второй. Он подошел еще ближе и снял с креста маленький, облупившийся медальон на цепочке. — Это его?
Первый согласно кивнул. Второй еще долю секунды смотрел на него, потом подцепил ногтем. Крышка откинулась со щелчком.
Внутри была прядь русых волос и маленькая, черно-белая фотография. С нее на второго смотрела безумно прекрасная девушка, с легкой, ироничной улыбкой и затаенной грустью в глазах. Второй осторожно закрыл медальон и убрал его в свой карман. Потом скинул рюкзак и открыл его. Достал две алюминиевые кружки и наполнил их спиртом. Накрыл каждую куском черного хлеба и, морщась от боли в ноге, наклонившись, поставил под каждый крест. Сам пригубил прямо из фляжки. Занюхал рукавом и завинтил крышку.
— Никто не тронет, могилки-то? — спросил у первого. Тот помотал лысой башкой:
— Тот кровосос, которого он спас, сторожит могилки. Никого не пускает.
— Это хорошо. — Сказал второй. Посмотрел на заходящее солнце и сказал:
