опекай. А потом, готовенькую такую, в белый свет выпусти?.. Перебьешься!
- У людей выражение имеется хорошее: 'собака на сене'. - В тон ему подначила Аля.
- Это, и себе не гам, и другому парню тоже? - Уточнил Краасс, вызывая лифт. Он, похоже, совсем не обиделся и не оскорбился этим её сравнением.
- Нечто вроде. - Согласилась она осторожно.
- Ну... может быть, ты и права. Я ж одиночка по жизни, Алира. И еще: я привык иметь все, что захочу. Ни в чем себя не ограничивая.... Так что тебе, девочка, каким-то непостижимым образом, удалось почти невозможное.... Странно так!..
При этом Краасс поглядел на нее с некоторой тенью растерянности во взгляде. И Але подумалось, что он, очевидно, не особо-то и понял пока, на что собственно отважился. Или понял, но все еще в некоем шоке?.. Нетушки! Не собирается она голову попусту ломать. Удрать бы ей как-нибудь из этой честной компании до начала их 'отдыха активного', вот счастье было бы!
* * *
Оказалось, удрать-то, и не получится. Краасс подбором слов и осторожничаньем в донесении информации себя не утруждал. Мало того, что ей придется остаться на всю вступительную часть заключительного промежутка развлекательной программки, так от Али, на полном серьезе, еще и потребовали самостоятельно выбрать ему живое угощение. Так сказать - на свой вкус и взгляд. Ошеломленно глядя в самодовольное лицо, Аля попыталась отстоять собственное видение ситуации:
- Ты заставляешь меня делать то, что мне глубоко неприятно! - она говорила очень тихо, чтобы не сорваться на крик. - Тебе нравится меня мучить?
- Мне нравится тебя обучать. - Он холодно улыбнулся. - И нравится тебя приобщать! - потрепал по щеке снисходительно. - Так интересно наблюдать, Алира, как из цыпленка-доходяжки вырастает коршун. Сильный, смелый, независимый и... послушный! Послушный мне одному! И мне забавно смотреть на твои потуги отстоять сохранившиеся человеческие слабости. Ты так цепляешься за эти свои атавизмы, что меня это, подчас, здорово веселит.... А, иногда, раздражает!.. Не переступай грань, котенок. Договорились?
Сложившиеся в щелки зрачки откровенно предостерегали её от продолжения нежелательной дискуссии. И Аля обрубила на корню рвущиеся на выход протесты. Повесила голову в молчаливом упрямстве.
Краасс с минуту придирчиво щупал её глазами. Рассмеялся. Снова поймал за талию и тронулся дальше, как ни в чем не бывало. А на боязливые попытки сопротивления отреагировал своеобразно - ускорил шаг. И Але, чтоб на ногах удержаться, пришлось подстраиваться и семенить рядышком почти бегом - широко шагать юбка не позволяла. Поборовшись немного с обстоятельствами и материей, Аля удостоверилась через 'не хочу', что его намерение добиться своего будет посильнее её несогласия. И вынужденно смирилась, иногда, правда, делая слабые и, как ей казалось неожиданные, попытки улизнуть. А попытки эти, как и следовало предвидеть, дали обратный результат. Рука Краасса на её талии превратилась в натуральный 'пояс верности', по крепости легко соперничающий со стальным обручем. И сбросить его, или отцепить как-нибудь, у Али не хватало ни сил, ни смекалки. В один из моментов, рагезт, хмыкнув, наклонился к её уху и прошептал увлеченно:
- С твоей стороны, котенок, это не совсем разумно. Меня так и подмывает наплевать на время, чтоб воздать должное твоему миленькому протесту. Тормозит одно - опять потом одежку подбирай, марафет наводи! Ты потерпишь несколько часиков, а?
Его ладонь съехала ниже, пальцы несильно сжались. Аля пискнула, покраснела. И покорилась неизбежности. Если она будет и дальше его дразнить, даже и сама того не желая, он запросто приведет приговор в исполнение, благо территорий вокруг подходящих - пруд пруди. Лучше уж вести себя дисциплинированно и не нарываться!
У входа трансформер приостановился, проговорил серьезно и внушительно:
- А вот теперь никаких колебаний, Алира. И никакого смущения. Ты сама себя назначила королевой бала. И теперь это наполовину именно твой вечер. Твоего триумфа. Твоей власти. Поняла? Забудь сейчас про человека. Ты - моя избранница. Блистай! - Взял её за локоть. Жестом приказал надеть улыбку. Аля распрямила спину, вздернула подбородок. Ну, держитесь, ё-моё! Рагезтянка, так рагезтянка, где наша не пропадала!
Глава 34
Почетная стража у арки главного входа низко кланяется, расступается по сторонам. Краасс посылает Але последний взгляд. Предостережение, напутствие, ободрение. Ступает внутрь, держа её под руку.
Ого!!! А почему стены еще не рухнули?!.. Они вошли. Их увидели. А дальше!.. Это, знаете ли, сходно с умеренным таким извержением среднего вулкана. Громы и молнии! Буря, обличенная в очеловеченное естество! Творящееся вокруг светопреставление сначала заставляет сердце неровно задергаться в перепуганной скачке. Но, укротив испуг, девочка невольно подпадает под величественное и страшноватое очарование происходящего. Она наблюдает его, будто красочное фэнтези в формате 4Д, в роли главной героини которого случайно очутилась. Если отпустить в полет фантазию - совсем немножко! - нетрудно вообразить себя на застольном пиршестве римских патрициев периода Суллы Великого или, там, Олимпийских небожителей... примером! Выглядели они похоже - насколько Аля способна их себе обрисовать. И шума, наверное, производили столько же.
Грохот оваций мешается со штормом приветственных выкриков и заздравных пожеланий. Весь зал, в прямом смысле слова, поднят на ноги. И шумовой поток не утихает. Он просто меняет смысловую направленность. Если поначалу на нее с Краассом изливался шквал восторгов, то теперь они перестроились в дружное скандирование. Понемногу, в адском шуме, Аля улавливает смысл. Усиливая требования мощнейшей лавиной аплодисментов, рагезты выкрикивают одно:
- Свадебный танец!.. Свадебный танец!.. Свадебный танец!..
Она устремляет на Краасса растерянные глаза. Тот выразительно жмет плечами, показывая, что подчиняется необходимости. Приближает губы к самому её уху. Начинает объяснять. Аля внимательно вслушивается. Кивает несколько раз, подтверждая. Закончив с пояснениями, трансформер обнимает девочку за плечи и резко вскидывает над головою раскрытую ладонь. Секунда.... Нет, её доли!.. И - звенящая абсолютная тишина!
- Мы согласны. - Просто и спокойно говорит он. Поднося ладонь к груди, склоняет голову. Поднимает лицо вверх. Произносит с улыбкой:
- Арника?!
Снова тускнеет, уходит освещение. Но теперь не получается уже полной тьмы. Сияющий день сменяется поздним вечером. Купол потолка затягивается лазурно-синим сводом, а нижний его край - догорающей зарею. Ворвавшийся ниоткуда, прохладный бриз, ласкает тело морскою соленой свежестью. Ступая за Краассом по ступеням помоста наверх, Аля видит, что море - точнее, кусочек его - и впрямь уже здесь. Неотличимые от настоящих, иллюзорные синевато-зеленые волны лижут, наступая и уходя, возвышение эстрады. Размываются по многочисленным проходам, подкатывая белые, серебрящиеся пеной барашки, к самым изножиям зрительских мест. Пряные ароматы подступающей тропической ночи соединяются с первыми нотами. Отдаленными, слабыми, но уже заинтриговывающими и чарующими обещанием погружения в тайну, напевами рождающейся мелодии. Мелодии первого томления. Мелодии первозданного желания. Мелодии осознавшей свои силы страсти и неугасимого любовного огня. Два ярких световых луча захватывают девочку и трансформера, обрисовывая и выделяя каждую черточку тел, каждую мельчайшую деталь одеяний, выдвигая обоих на первый план центральными фигурами ожившей сказочной картины.
Стоя на краю, Краасс и Аля поворачиваются друг к другу, отступают на шаг. Рагезт опускается на одно колено, приглашающе и почтительно протягивает ей соединенные ладонями руки. Она накрывает их одной своею, а другою кокетливо приподнимает подол платья и, ступив вперед, ставит ножку в парчовой туфельке ему на колено. Изогнувшись, игриво пробегает пальцами по пенящимся шелковым оборкам. Широкая пышная лента отделяется от подола наискось, обнажая идеально ровную линию ног. Теперь струящееся текучими складками платье срезано по косой острым углом, а укороченная его часть завершается запахом-разрезом, доходящим до верха бедра. Упавшая на пол ткань растекается под ногами
