задумываться о способах противостояния. Проще, наверное, поезд на полном ходу под горку грудью тормознуть. А Аля в борцы-тяжеловесы записываться желания не имеет. Вы, возможно, назовете её безвольной марионеткой. Она же, взвесив все за и против, предпочтет именовать свое бездействие включенным инстинктом самосохранения. Слишком хорошо она знает теперь Краасса! Становиться ему поперек дороги, это не глупо, нет. Это - разновидность самоубийства!
Что не делается, все к лучшему. Слыхали, может быть, да? Аля, так неоднократно замечала: после этих своих вылазок прогулочных её грозный хозяин бывает и добрее, и мягче, и сговорчивее. Точно избавляется, с их помощью, от излишка врожденной жестокости и агрессии. Так что - нет худа без добра. По крайней мере - для нее, и в данном конкретном случае.
Итак, Краасс и компашка - на охоте. Носферату Аля объявила безоговорочный выходной. А сама, поразмыслив, решила прогуляться. Взяла модуль. После недолгих колебаний выбрала Лос-Анджелес. Прибежище ангелов? Ну, значит там ей самое место. Нимба не намечается, но крылья-то, ведь, в наличии. А значит, вперед. Отвлечемся и развлечемся. Тем более, Краасс с сотоварищами тоже где-то поблизости промышляют. Стало быть, подстрахуют, если не так чего!
Очутившись в 'точке отсчета', Аля определилась с координатами. Составила приблизительный маршрут. А, чтобы обеспечить себе максимальную маневренность и верткость на запруженных транспортом и людьми городских улицах, придала катеру вид тяжелого и агрессивного 'Харлея'. В противовес снаряжению техническому, облачение подобрала легкое до воздушности и с некоторой долькой легкомыслия. Вообразите на секунду: звероподобного вида, огромный мотоцикл, сверкающий хромом и черной с золотом эмалью. Громадные колеса. Мощная, перевернутая вилка руля. Спортивные, обтекаемых линий крылья. Глядящая исподлобья, центральная фара. Сам по себе внушительных размеров радиатор одет в широкий массивный кожух. Никакого пластика, только стекло и металл. И на этом чуде наземного передвижения - всадница. Хрупкая, нежная, грациозная. Коротенький желтый шифоновый сарафанчик- разлетайка, шортики, высокие кеды на шнуровке и длинные лайковые перчатки с раструбом. Контраст с монстром железным полный и, я бы сказала, немного пугающий.
Небрежно распущенные локоны летят по ветру, взвиваются за плечами каштаново-медной волной. Ловко лавируя промеж тесно идущих машин, она ловит восторженные взгляды водителей. Кому-то игриво улыбается. Кому-то грозится и посылает знак: вперед, мол, смотри, не отвлекайся, зевака! Дорога летит под колеса, а город плывет ей навстречу. И жизнь светла и лучезарна, как этот солнечный и беззаботный день. Проспекты и площади, особняки и небоскребы. Музеи, театры, отели, галереи. Банки, университеты, торговые центры.... О, нет, в Диснейленд она не поедет! И Голливуд ей тоже не интересен. У нее теперь вся жизнь - один сплошной Голливуд. Аля посетила уже с десяток фешенебельных магазинов. И скупила целую гору стильных одежек, обуви, школьных принадлежностей и смешных, необычных сувениров и сувенирчиков. Все это уже сегодня отправится в неблизкий путь, к своему маленькому владельцу, на Украину. Последний привет из дальних стран, когда-нибудь они станут ему вторым и привычным домом. Последнее её ласковое напутствие, последнее одушевленное напоминание о себе. Но грусти она не поддастся. У нее еще не раз случится время погрустить. А сегодня - солнце. А сегодня - ветер. И добрые улыбки прохожих. И все просто обязано сложиться хорошо. Вперед, Алира, вперед!..
Исколесив город поперек и вдоль, и насмотревшись на местные достопримечательности до колик в животе, Аля приняла решение напоследок прогуляться пешком. Невидимый людскому глазу катер следовал за нею в отдалении, в режиме автопилота. Для удобства перемещения и большей безопасности, он избрал себе воздушный путь. Подальше от автомобилей, деревьев и электропроводов.
Блуждая неспешно улицами, погруженная в размышления, Аля не заметила, как удалилась от мест центральных и оживленных. И очутилась в каких-то богом забытых закоулках, сильно смахивающих на прописные трущобы цветных кварталов, известных ей по многочисленным триллерам и боевикам. Опаски или иных переживаний от этого факта не испытывала. Была спокойна абсолютно и полностью в себе уверена. Гулять, так гулять. С центром она ознакомилась, так отчего же в глубинке городской не побродить?
Очередная извилистая улочка с невзрачными однотипными домишками оканчивается на удивление запущенным и пыльным сквером. Людей, почему-то, не наблюдается совсем. Аля идет по дорожке, обходит полуразвалившиеся, заколоченные постройки, сараи или склады обветшавшие. И видит неподалеку, на лужайке, оставшейся от бывшей детской площадки, живописную небольшую компанию чернокожих подростков. Парни и девушки кучно расположились на длинной, обшарпанной деревянной скамье. Потягивают пиво из жестянок. Курят. Судачат нарочито громко, пихают друг друга и тискают. Аля продолжает движение, не замедляя шаг, но и не ускоряясь. Она не смотрит прямо на них, но отслеживает боковым зрением, одновременно подключая и восприятия второго 'я'. Их, как по команде напрягшиеся позы и неподдельный острый интерес, сопровождающийся оживленным переговариванием и несколькими недружелюбными фразочками, брошенными в её адрес, вынуждают девочку моментально насторожиться и тщательно отсканировать подозрительные 'объекты'. Пара мгновений, не дольше. Но она знает уже все, до мелочей.
Сознание пронзает резь разочарования. Как ни странно, злости нет вовсе. Только глубокое сожаление. Сожаление и грусть. Они же так молоды, так юны. Они же только начали свой путь!.. Ну почему, скажи мне, бог? Ну в силу какого, векового и извращенного зла, черны не столько эти красивые и гармоничные, еще не тронутые внешним тленом разврата тела, сколько - их грязные души?! И то, что увидала она на их лицах сейчас, что так просто и кратко читает, - это жажда жестокой забавы и легкой наживы. И ни малейшей жалости или сомнений. Ни одного порыва отступиться, пощадить!..
Оставив эту стаю волчат за спиной, она по-прежнему их видит. Видит, как дружно и слаженно они поднимаются. Видит, как отшвыривают с недобрыми ухмылками пустые пивные банки. Видит, как трогаются следом, целенаправленно, уверенно, хищно. Вздыхает больно, обреченно. Что ж, видит Разум, она не хотела!..
Притормозив, девочка разворачивается. Плавный, едва схваченный глазом бросок, и вот она уже повернута к ним лицом. Стоит неподвижно и прямо, склонив голову к плечу. Ноги на ширине плеч, руки свободно опущены.
Один за другим, они приближаются, вразвалку, показушно. Окружают.
Угрозы, наскоки, выкрики. Аля безучастно наблюдает. Отмечает про себя - девушки развязнее и злее. Именно они - заводилы в группе. Особенно одна, чуть постарше и, видимо опытнее чувствительно. Она - явный лидер, она подначивает компанию, горячит её, распаляет.
Алю пытаются ухватить за плечо, подставить подножку. Автоматически, она уворачивается. А в следующий миг оказывается уже за пределами живого кольца. Отступает на два-три шага. Обращается - громко, настойчиво. Остается еще надежда - вдруг, уговорить сумеет?! И тогда они были бы спасены!.. Тщетно. Её не слышат. Её слова и просьбы рождают в них только злость. И в ответ раздается лишь издевательский громкий хохот. И новые угрозы! Они напоминают ей теперь свору шакалов. Глаза блестят охотничьим азартом и бравадой жестокости. Любимое развлечение начато. И они не остановятся уже, ни за что. Сожаление в душе ребенка в раз сменяется вспыхнувшим гневом хищника. И тогда в человеческом теле являет себя репликант!
Языками невидимого пожара налетает обжигающий ветер. И земля под ногами раскаляется не хуже чугунных плит. Воздушные струи хлещут кипятком, сбивая с ног, расшвыривая нападающих по сторонам, как кегли. Возгласы боли и ужаса мешаются со свистящими завываниями взбесившегося вихря. Подростки, падая и спотыкаясь, кидаются врассыпную. Куда там! Теперь, когда её разозлили не на шутку, она уже не даст им уйти!
Придорожная пыль стеной подымается в воздух. За её чертой окружающее пропадает из глаз. Территория видимого - небольшой круг, диаметром около десяти метров. Пылевой барьер клубится, перетекает струями и лентами. Перерождается призрачными, зловещими образами. Из него появляются, расползаясь и тая, - то разверстые клыкастые пасти неведомых адских чудовищ, то чешуйчатые извивающиеся тела рептилий, то когтистые, истекающие ядом конечности огромных пауков и мух. Все эти ужасающие, отвратительные сущности, выныривая из пылевых недр, стремятся попасть в середину. Они тянутся и рвутся, они мечутся в поставленных им границах, исходя одним единственным стремлением - добраться до живой цели в центре магического кольца.
Вне себя, от испуга, в полном шоке, пойманные сбиваются в кучку. Пригибаясь к земле, прячут лица
