рыцарь без страха и упрека, хрустальная душа, серебряное сердце и все прочее. Ты что! Не смей думать, что я его оправдываю! Я обвиняю, понял!!!
– Знаешь, чего я не пойму. Слишком сложно все это. Зачем нас на эту планету высадили? Могли бы меня под благовидным предлогом к вам заманить. На стажировку, например.
– Да там я на тебя и смотреть бы не стала. Ушла бы в тайгу – только ты меня и видел… Это здесь нас двое на всю планету. Куда я от тебя денусь?
– А Мрак что, действительно семь лет назад все предвидел? Ну, что планета понадобится, чтоб нас спари… сюда высадить.
– Он – дракон. Драконы все варианты на сто лет вперед просчитывают. Может, конкретно такого и не предполагал, но планета всегда пригодиться может. Она в их планах свободу маневра увеличивает. Худо ли – иметь планету под рукой?
– Еще о драконах расскажи.
– Да не знаю я драконов. Одних мракобесов знаю. Во! Еще о Мраке. Шаллах с Артемкой как–то мозаику на полу выложили, потом сфотографировали. Им тогда на двоих шесть лет было. Он эту фотографию на стену повесил, часами смотрит, все понять пытается. Уставится на нее и думает. Гордится и завидует. Как же – дети понимают абстрактное искусство, а он – нет. А знаешь, каково это, когда дракон в полную силу думает? Голова пухнет! Только не смейся, но после этой мозаики он их за взрослых держит.
– Ты мысли драконов тоже можешь читать?
– Конечно, могу. Только голова раскалывается.
– Почему?
– Это все равно, что десять человек сразу слушать, когда все десять тебе в ухо орут. И они очень быстро думают. Как звукозапись на ускоренной перемотке. У них каждая четкая мысль эхом несколько раз повторяется. Очень громко, причем. Тут голая физика. У них нервное волокно быстрей сигналы проводит. Мозги как бы на повышенной частоте работают. А чем выше частота, тем больше энергии в эфир уходит. Поэтому мне очень тяжело, когда рядом дракон. В толпе тоже тяжело. В крупные города мне дорога заказана. Несколько раз пробовала – думала, умру на месте.
– А медальон?
– Щит? Заткни уши, надень глухие очки с непрозрачными стеклами и ма–аленькими дырочками в центре. И походи так часик. Очень приятно? Я же привыкла все живое вокруг слышать.
– Шейла, а я мог бы услышать?.. Если мы сенсошлемы наденем?
– Поздно, Кир. Ты услышишь, но ничего не поймешь.
– Почему?
– Этому с детства учиться надо. Ты латинян понимаешь?
– Я могу латынь выучить.
– Месяц учить будешь! В лучшем случае. А каждый человек думает на своем языке. Даже когда люди словами думают, внутри мозга все равно свой язык. Поэтому я сенсофильмы не могу смотреть.
– Почему это?
– Вот ты «Бесконечную погоню» смотрел? Ты – всадник. Видишь, как дорога навстречу несется, слышишь топот погони за спиной. Чувствуешь, как под тобой конь играет, как ветер в лицо, как сапоги жмут. А я еще слышу, что актер при этом думает. Что костюмер, сволочь, опять не те сапоги выдал. Дубль забракуют, потом день ждать, пока мозоли зарастут, потом погода уйдет. А если этот засранец мне вместо Стопкадра опять рыжего мерина подсунет, откажусь сниматься. Стопкадр, он хоть и пугливый, но задом не кидает. И так весь фильм. Ты просто не представляешь, какие гадости на съемках творятся.
– Как же ты научилась всех людей понимать?
– А как ты говорить научился? Слушал, что вокруг говорят. И еще у меня мозг чуть–чуть форсированный. Поэтому я с ходу в чужой внутренний язык въезжаю. Знаешь, как латинянские полиглоты говорят – трудно изучить только первый десяток языков. А потом само пойдет.
– Погоди, если я правильно все понял, драконы взяли гены Всемогущего, усилили способности и сделали тебя, так?
– Да не усилили, а ослабили. Это во–первых, а во–вторых, стабилизировали, чтоб мои возможности в потомках не угасли.
– Как – ослабили?
– А ты думаешь, Всемогущего зря Всемогущим прозвали? Мой настоящий папочка был телепатом невероятной силы. Я – простой телепат, а он – проецирующий. Понял разницу? Я только читаю мысли, а он управлял людьми на расстоянии. В этом главная заковыка была, когда меня делали – отделить простую телепатию от проецирующей. Не смогли бы отделить – конец всему проекту.
– Шей, а этот дар на каком расстоянии действует?
– У папы – аж на три сотни метров. А у меня десять–двадцать максимум. Дальше уже не понимаю, но чувствую, что кто–то там есть. Так – метров до пятидесяти–ста. После ста ничего не слышу.
– А зачем драконам раса людей–телепатов?
– Не драконам, а Мраку. Он считает, что люди исчерпали себя как вид. Морально устарели. На свалку пора. Глупы, лживы, завистливы, ничего святого за душой нет. В общем, тормоз. Камень на шее у драконов. А если так, надо заменить их кем–то более продвинутым.
– Тобой! – говорю я со злостью.
– Ага… Теперь ты понял, почему мне нельзя детей иметь.
Господи, – думаю я, – на кого я злюсь. Шейла–то ни в чем не виновата. Она сама жертва. Бедная девочка. Что же с ней будет? Что с нами будет?
– Со мной ничего страшного не случится, – говорит она. – А с тобой Мрак может сделать все, что угодно. Шаланда разбилась, так что, в принципе, тебя он может уничтожить.
Я же не говорил вслух!
– Кир, ты щит вечером снял и далеко от себя положил. Я все слышу.
Лихорадочно вспоминаю, о чем я думал.
– Да не пугайся ты. У тебя были очень хорошие, теплые мысли. Не то, что у этих, из нашего поселка. И я бы легла с тобой, но противозачаточных нет… Ты ведь это хотел узнать? Да не красней ты так. Я уже знаю, что у тебя ни одной девушки не было. Про твою тайную любовь Линду тоже знаю. И у меня никого не было. Давай договоримся, когда ты без щита, я буду тебе только правду говорить.
Вот это условие! А не поссоримся?
– Сукой буду!.. До сих пор в поселке именно из–за этого со всеми и ссорилась. Думала, Мрак поймет, что из его затеи ничего не выйдет. А он утверждает, что если все будут телепаты, никаких проблем не будет. А я – жертва переходного периода. Должна терпеть и прощать. Пусть сам жопой в костер сядет, терпит и прощает!
– Не ругайся, тебя опять заносит.
– Прости.
– Ты насчет того, что он – меня… убить может… Это серьезно?
– Не посмеет! Я тогда каждый день буду себя убивать. Он замучается меня оживлять. Мрак!!! Ты слышишь?! А вообще, он это запросто может. Он же с Зоны сбежал. Еще когда человеком был. А там столько народа укокошил… Мне папашка рассказывал. Папашка тоже должен был на Зону загреметь, но тут особый случай. Дело должно было таким громким получиться, что от этого вреда больше, чем пользы. Великий Дракон решил другим путем пойти. Шума поднимать не стал, а к папашке кибера приставил, который ему выкаблучиваться не давал. Этот кибер – моя мамашка. Потом папашка вроде как влюбился в нее без памяти, и Великий Дракон его за это простил. А мамашку запрограммировал так, что она, вроде как, тоже папашку любит. А потом папашка с Мраком снюхался.
Ложусь на живот, слушаю, как дождь барабанит по крыше и вспоминаю глаза женщины–киборга. Матери Шейлы.
– Знаешь, Медвежонок, я не так много читал о киборгах. Ты слышала о Врединах? Они тоже киборги, но считаются разумными существами. Я точно знаю, что в Центральном Синоде была проведена поправка к закону, по которой они считаются живыми. Сам Великий Дракон настоял.
– Еще бы не слышать! Это родные сестры моей мамашки. С одного конвейера сошли. Только они
