Обычные шуточки Стебелькова. Тихо распоряжается Игорь. Мы грузим дневной улов на платформу и идем вдоль рельсов, толкая платформу перед собой. Обычная усталость. Все те же сигареты «Прима». Так себе топаем потихоньку к складу.
В складе Ульви с подружками катают новые бочки. Ульви не смотрит на меня. Ну и пусть. Ребята все уже ушли, а я все еще торчу в дверях и смотрю, как ползет к причалу 93-й. Надо подождать Юрку.
И вдруг все исчезает. Сизые тучи на горизонте, причал, танцующий недалеко от берега мотобот, 93-й, пропадает даже запах соленой кильки и все звуки вокруг, кроме одного. Я слышу за своей спиной голос:
– А где мне взять эту тряпку?
Ломкий высокий голос, в нем словно слезы. А что ей отвечают, я не слышу. Медленно поворачиваюсь и вижу Галю. Она идет по проходу между бочками. Она в комбинезоне и ватнике. Она в косынке. Губы у нее намазаны, а в руках швабра. Она идет прямо ко мне и не узнает меня. Ведь я теперь бородат, и в берете, и в резиновых сапогах. Она останавливается в пяти метрах от меня и растирает шваброй лужу на цементном полу. Склонилась, и орудует шваброй, и вдруг бросает на меня взгляд. Свой, особенный взгляд, который бесил меня (когда она так смотрела на других) и обезоруживал (когда она так смотрела на меня). Опускает глаза и снова трет шваброй пол – и вдруг выпрямляется и смотрит прямо на меня. Узнала. Она подходит медленно ко мне. Шаг за шагом приближается. Вплотную, со шваброй в руках.
– Здравствуйте, – говорит она.
– Дима, – говорит она.
– Вот это да, – говорит она.
– Какой ты стал, – говорит она и смеется.
«Актриса, притвора, обманщица..,..,..,» – все, что проносится у меня в голове.
– Не ожидал? – спрашивает она.
– Я провалилась, – говорит она.
Как это мило! Девчонка провалилась на экзаменах и приехала к друзьям.
Все очень просто и естественно. Стоит поболтать. Ты изменился. И ты изменилась. Ах, как это мило, что мы оба изменились! И я вдруг со страхом чувствую, что мне действительно все это кажется вполне естественным, и хочется расспросить Галку о конкурсе, словно передо мной не она, а Юрка или Алик.
Я выхватываю из ее рук швабру и швыряю на пол. Поворачиваюсь и иду к причалу.
– Дима! – восклицает она. И вот она уже бежит рядом со мной, цепляется за рукав.
– Мне нужно с тобой поговорить, – лепечет она. Я сую в рот сигарету и достаю спички.
– Ты можешь поговорить со мной?
«Берегите пчел», – призывает спичечный коробок. О, черт, как это я раньше об этом не думал?
– …поговорить обо всем, – лепечет Галка.
«Пчелы дают мед». А ведь, наверное, так оно и есть.
– Я жду тебя вечером в общежитии. Придешь?
Я закуриваю.
– Придешь?
Я иду к причалу, полный любви и нежности к пчелам. Навстречу поднимается Юрка. Она, наверное, и Юрку не узнает. А может быть, она сейчас не видит ничего вокруг?
– Придешь? – отчаянно спрашивает она, отставая.
Молчи, дура! Я ведь могу тебе пощечину влепить.
– Придешь? – совсем уже, как в театре, кричит эта дурища.
Я бегу к Юрке. У него равнодушное лицо.
– Видал? – спрашиваю я его. – Заметил ты, кто это?
– Я знал, что она здесь, – говорит он. – Она была у Линды.
Спрашивала о тебе.
И тут у меня руки пускаются в пляс, и ноги начинают дрожать.
Юрка, – говорю я, – Дружище, что делать? Скажи, что мне делать?
– Плюнь, – говорит Юрка, – что же тут еще делать? Плюнь и разотри.
Ишь ты, прикатила, шалава.
Мы садимся на доски, свесив ноги вниз, и смотрим на подходящий 80-й.
Алька в своем зеленом колпаке стоит там, поставив ногу на планшир, весело нам помахивает, бросает швартовы.
– Галка тут появилась, – говорю я ему.
Втроем мы поднимаемся в гору. Идем мимо склада. Видно, как Галка катит по проходу огромную бочку. Джульетта! Звезда экрана! Допрыгалась.
– Будь мужчиной, – говорит мне Алька.
А кто же я еще? Я не сказал ей ни одного слова. И не скажу. Приду я к ней, как же! Пусть ждет. Вечером я пойду гулять с Ульви.
– Тебе сколько лет? – спрашиваю я.
– Девятнадцать.
– А мне скоро будет восемнадцать. Давай поженимся?
– Что ты говоришь? – восклицает эта славная девушка Ульви.
Отличная будет у меня жена. Колхоз нам построит дом. Накупим разных вещиц. Будем прекрасно жить, если, конечно, она не начнет вдруг мечтать о театре или еще о чем-нибудь таком.
– Согласна? – спрашиваю я ее.
Ульви поворачивает ко мне свое круглое лицо.
– Эта девушка… Галя Бодрова… ты ее знаешь?
– Нет.
– Ты с ней говорил.
– Я не говорил. Она меня о чем-то спрашивала. Как, мол, тут у вас? А я с ней не говорил.
– А она потом плакала.
– Ну и на здоровье.
– Она все время спрашивала о тебе.
– Значит, я неотразим.
– Она тебя знает.
– Мало ли кто меня знает.
Алик опять начал читать стихи, читает каждый вечер вслух. На этот раз зря. Юрка все лезет ко мне с кроссвордами.
– Животное из пяти букв на «п». Ну-ка, Димка, прояви эрудицию.
– Попов.
Юрка хохочет, как будто я сказал что-то ужасно остроумное.
Пинг-понг – прекрасная игра для неврастеников. Каждый вечер в коридоре мы играем в пинг-понг. Я научился крутить. Бью и справа и слева. Скоро буду непобедим. Неотразим и непобедим.
