времени даром и быстро родила Мелу сына Криса и девочек-близнецов Лавон и Эми. Временами, когда Даппертаты и О’Масси встречались в «Галифакс фарм» или еще где-нибудь на земном шаре и если еще подгребала старшая полусестра Уокер со своим потомством, возникало впечатление большого племени из семейства кошачьих (львов ли, тигров ли?) с их котятами на разных степенях развития в зрелых «капиталистических хищников».
Что за карнавальная радость возникала во время таких сборищ родственных душ и тел! Х-хохот, с- смешки, п-пение, т-трескотня, т-танцы, д-дразнилки, ш-швыряние кремовых тортов в любимые физиономии, но главными событиями таких дней, конечно, становились соревнования отцов, Мела и Арта. Эти двое были неудержимы в своей страсти побить друг друга. Они просто не могли жить без того, чтобы не испытать силу, сноровку, тренировку, удачу, выносливость своего свояка, извините за тавтологию. Например, если Арт видел, как Мел мажет маслом свой тост, он непременно ему говорил: «Слушай, мне кажется, я в три раза быстрее тебя намазываю на тост масло!» Битва вспыхивала немедленно, и вскоре стол покрывался дюжинами намазанных тостов.
Нечего уж и говорить о теннисе, плаванье, прыжках в высоту и так далее. Что касается кикбоксинга, то дети давно уже привыкли к виду отцов, покрытых потом и кровоточащих, изрыгающих shit, shit, shit и другие более-менее цензурные ругательства. Все члены клана давно уже привыкли к пятнам крови на деке или в ливинг-рум, и никто при виде этого не собирался звонить в полицию.
Конечно, были некоторые области, в которых соревнования становились бессмысленными. Мел, например, не мог и мечтать о том, чтобы переиграть Арта на гитаре или перепеть его репертуар с песенками Дилана, Саймона и Гарфункеля, Высоцкого и Саши Корбаха, не говоря уже о балладах и блюзах собственного сочинения. Эти спонтанные концерты заставляли бывшую русалку, превратившуюся во льва, удаляться в уголок и сидеть там с иронической улыбкой, которая быстро превращалась в нервное позевывание. С другой стороны, в любое время, когда Мел приближался к компьютеру, Арт разводил руками и подписывал капитуляцию. Мел был неоспоримым главным волшебником в этой сфере человеческой активности. That O’Massey is awesome![234] – так говорили о нем на всех этажах корпорации. Ходили слухи, что глава специального исследовательского центра может пробиться даже через кодовые системы таких великолепно охраняемых компаний, как IBM, Chаse Manhatten, General Dynamics и Центральный банк России. Он мог высчитать стратегию АКББ на годы вперед и никогда не ошибался в своих как стратегических, так и тактических оценках мирового развития. Ходили слухи, что именно ему с его СИЦ, а не председателю Бламсдейлу компания была обязана своими колоссальными успехами последних лет. Впрочем, говорил народ, кто как не Бламсдейл нанимает такие ценные кадры? Не секрет, что именно Норман нашел молодого гения в одном из клевых прибрежных баров Калифорнии, где тот ночи напролет кадрил (кадр кадрил, ну, каково?) толстозадых блядей-лошадей вроде гротескной Берни Люкс, ставшей подружкой чокнутого Стенли Корбаха, номинально все еще президента АКББ. Так или иначе, уже и до Арта доходили слухи, что вскоре его спарринг-партнер будет продвинут на вице-президентский уровень. Парень это заслужил, думал Арт. Он гений современного агрессивного маркетинга. Мороз по коже идет от его неопровержимых калькуляций! Ведь только благодаря им нам удалось за последние годы пожрать «Макдоналдс», «Мицубиси», «Локхид», «Кока-колу», CNN и уже раскрыть рот на «Путни продакшн».
М-да, мы должны сказать, что по мере того, как годы идут, наш любимчик Даппертат начинает тяготиться своей высокопоставленной позицией. Недавно он открыл дверь своей гардеробной, увидел там несколько дюжин костюмов-троек и почувствовал тошноту. Неужели призвание моей жизни состоит в том, чтобы председательствовать на бесчисленных и бесконечных совещаниях? Или в подписывании бумажных гор на моем столе? Или в депозировании на мой банковский счет все больших и больших миллионов? А не состоит ли мое призвание в том, чтобы вести старый джип по дорогам Средиземноморья, сидеть за рулем в протертых вельветовых штанах, привозить ребятам в забытые Богом места какие-нибудь кукольные буффы и не в последнюю очередь мой собственный нос Пульчинеллы и мои зенки, которые, я надеюсь, еще не лишены остроты и жажды жизни?
Видит Бог, он никогда не жаждал стать акулой бизнеса! Когда он влюбился в Сильви, думал, что они будут просто беззаботной и, пожалуй, даже в чем-то артистической молодой парой, какими-нибудь коллекционерами, спонсорами выставок и некоммерческих фильмов, завсегдатаями богемных сборищ, но уж никак не занудными яппи, у которых, кроме коммерческого успеха, ничего нет в голове. Ну хорошо, такова уж моя доля – первым делом по утрам открывать деловой раздел «Нью-Йорк таймс», но все-таки невыносимо видеть и свою любовь с очками на носу, изучающую «Показатели рынка» и «Данные NYSECP» над своей первой чашкой кофе.
Рискуя нашей репутацией (впрочем, она давно уже стала безнадежной и без этого), мы должны добавить к ламентациям Арта, что иногда даже во время исполнения супружеских обязанностей Сильви старалась занять такую позицию, которая не мешала бы ей перелистывать «Forbes». К своему тридцатиоднолетнему возрасту, будучи матерью трех прелестных детей, Сильви Даппертат оставалась образцом американской красавицы, стройной, нежной, с романтичным выражением все еще девчоночьего лица, несмотря на то, что под этой поверхностью она, к своему удивлению, пару лет назад обнаружила сухого и непреложного биржевого дельца.
Иногда, осушая стакан за стаканом бутылку своего любимого «мерло», Арт думал: жаль, что я остался за бортом, жаль, что я не могу быть вместе с моими ближайшими друзьями Алексом и Стенли и с этой бандой забавных ребят, собравшихся вокруг них. Тратить деньги действительно веселей, чем их делать. Увы, я должен быть на верхушке корпорации, чтобы охранять дело Стенли от посягновений со стороны Бламсдейла. Жаль только, что друзья, да и автор романа, слишком часто забывают обо мне. Эта мысль наполняла его горечью. Ему начинало казаться, что вся жизнь «проходит мимо», как нередко поется в фольклорных балладах. Как-то иначе ему представлялись отношения со Стенли Корбахом, его кумиром еще с тех пор, когда он служил юнгой на его яхте «Рита». Конечно, он, Арт, играет сейчас важнейшую роль в борьбе Стенли против свирепых аппетитов Нормана Бламсдейла, это бесспорно. Пока вице-президент сидит за высшим круглым столом корпорации, все видят, что Бламсдейлам не одолеть Корбахов. Арт прекрасно знал, какие кровавые битвы кипят на периферии: над Гималаями, в Мексике, в Чечне, в Боснии, однако в штаб-квартире на Манхаттане все пока что выглядело прилично. Изначальная резня на Ист-Сайде и в окрестностях Карнеги-холла считалась здесь неуместной темой для разговоров. Здесь самым сильным оружием, которым пользовался Арт, был юмор. После каждой сессии Совета электронная почта подливала горючего в многозначительные разговоры на этажах. «Арт Даппертат осадил Норма Бламсдейла, назвав его „представителем большинства“. Иные аналитики с сороковых этажей предполагали, что Даппертат вообще близок к тому, чтобы взять окончательный верх в Совете. Всезнайки с тридцатых с нахальной небрежностью, типичной для этого народа, стали называть святая святых, шестьдесят пятый, „круглым столом короля Артура“. Чертовы трепачи! Когда-нибудь вся эта болтовня отыграется именно на вас, молодежи „даппертатского набора“, ведь в штабе Норма упорно коллекционируют все хохмы и разговорчики, касающиеся их босса. О’кей, в конце концов, у Арта есть главное преимущество в этой бесконечной сваре: готовность в любой момент свалить из проклятой пирамиды, кишащей интригами. Вот тогда и друзья поймут, что слишком многого от меня ждали!
Предаваясь этим размышлениям, Арт не знал, что решительный момент приближается и что очень скоро – а именно вот в этот вечер, о котором идет речь, – Мел О’Масси позвонит и в обычной своей как бы ленивой манере попросит его зайти – ну, просто чтобы бросить взгляд на необычную конфигурацию фигур и цифр, только что возникшую на его экране. Ну конечно, сказал Мел, я мог бы всю эту штуку принести к вам, мистер вице, но тогда мне пришлось бы это оформлять как доклад, а я тебя прошу просто глянуть и сказать, оформлять мне эту странную выкладку как доклад или сбросить ее на фиг. Конечно, Арт, в любое время, но лучше сегодня вечером. Ну да, в любое время сегодня вечером, но лучше прямо сейчас. Тебе хватит десяти минут, чтобы понять, как это срочно. Шит, хотел бы я, чтобы это не было срочно!
Когда он вошел в обширный офис Мела, глядящий окнами на поздний закат над Гудзоном, его пронзило странное чувство неожиданного хроматического баланса сродни тому, что испытываешь перед каким-нибудь шедевром живописи. Он не сразу понял, что завершало эту картину. Все вроде было как обычно: бездонные небеса с их золотой пылью над гребнем Манхаттана и изумрудным сводом, в котором уже обозначились звезды в стадии раннего умывания. Все было, иными словами, неотразимо и непостижимо, как всегда, если глядеть из большой полутемной комнаты. В следующий момент он нашел этот момент неожиданности. Это
