пилигримов входили контингенты духовно-рыцарских Орденов во главе с их Великими магистрами, в сопровождении значительных отрядов туркопулов и большого количества сервиентов (сержантов) и пеших ратников. Численность объединившихся с христианским войском под Акконом мусульманских вооруженных сил составляла около 25 000 человек. Как и следовало ожидать, сарацины только вынужденно заключили военный союз с христианами и очень неохотно сражались против своих единоверцев. Судьба сражения была, по сути дела, решена в первом же столкновении, ибо мусульманские бойцы Дамаска, Хомса и Керака были, по выражению арабского современника и очевидца той битвы, попросту „сметены, как пыль“, тяжеловооруженными конными дружинами хорезмийцев. Вследствие этого мгновенного разгрома левый фланг христиан лишился мусульманского прикрытия, и хорезмийские всадники погнали крестоносцев в направлении египетского войска, так что „франки“ оказались зажатыми с двух сторон в сарацинские клещи. В течение всего нескольких часов они были истреблены почти поголовно. Согласно тому же анонимному арабскому источнику, в плен было взято 800 христиан, в том числе Великий магистр иоаннитов, Гийом де Шатонеф. Что же касается потерь, то в этом кровопролитном сражении погибло никак не менее 10 000 крестоносцев (не считая потерь их мусульманских союзников), в том числе 300 рыцарей из Антиохии и Триполи, 300 рыцарей с Кипра, Великий магистр тамплиеров Арман де Перигор, в также 312 рыцарей и 324 туркопулов Ордена Христа и Храма Соломонова. Иоанниты потеряли 325 рыцарей и туркопулов. Из 400 членов Тевтонского Ордена, участвовавших в сражении под Газой, вернулись из боя живыми только трое! В результате, от участвовавших в битве вооруженных сил иоаннитов и тамплиеров осталось всего-навсего пятнадцать человек, спасшихся от резни и плена. Из дамасского войска султана Измаила в битве пал каждый десятый, сам он спасся бегством в сопровождении всего пяти спутников.
Вторая катастрофа под Газой была особенно болезненной не только из-за большого числа павших в этой битве христиан, но и вследствие утраты территорий, приобретенных Императором Фридрихом II от мусульман путем переговоров. У „латинян“ остались только несколько клочков земли на побережье Сирии и сильно укрепленных замков. Обладавший мощными оборонительными сооружениями и упорно оборонявшийся иоаннитами город Аскалон пал после ожесточенного сопротивления, только когда мусульманам, при помощи мощных осадных машин и многочисленных подкопов, удалось обратить его стены в груды развалин. При защите Аскалона рыцарям Ордена госпитальеров также пришлось пролить немало крови, хотя и меньше, чем в битве под Газой.
Великий магистр Ордена Святого Иоанна, Гийом де Шатонеф, плененный в этом сражении египтянами и привезенный в Каир, был избран на свою должность совсем недавно, в 1243 г. Вступив в Орден в 1233 г., он довольно быстро совершил восхождение с одной руководящей орденской должности на другую, и непосредственно до своего избрания магистром занимал пост Великого маршала Ордена. К моменту его избрания на должность Великого магистра Госпиталя распри между мусульманскими государями, боровшимися за право вступить в союз с христианами и путем уступок искавшими себе среди христиан помощников в борьбе друг с другом, достигли своего апогея. Но вторжение хорезмийских тюрков положило этой дипломатической игре жестокий и кровавый конец. В период пребывания Великого магистра в плену Орденом Святого Иоанна управлял Великий прецептор иоаннитов Жан де Роннэ.
Крестовый поход короля Людовика IX Святого (1248-1254 гг.)
С точки зрения характера, мировоззрения и побудительных мотивов римско-германский Император Фридрих II и король Людовик IX Французский (1226-1270 гг.) представляли собой полную противоположность. Фридрих II, прирожденный властитель, стремился “во все времена приумножать Империю”, как часто писали в преамбулах средневековых императорских указов. Считая (совершенно в духе своих восточно-римских соперников – „ромейских“ василевсов-автократоров) Императорскую власть выше церковной (в том числе папской), он воспринимал себя как прямого наследника кесарей древнего Рима в традициях даже не Карла Великого, а Константина, Феодосия и Юстиниана, используя в качестве государственной эмблемы не только римского имперского орла, но и древнеримское изображение Юстиции – богини Справедливости, воспринимая себя в качестве ее гаранта и хранителя. Не случайно центр его владений находился не в Германии, а в Италии и на Сицилии. До нас дошли его бюсты в древнеримской тоге и монеты, где он изображен в виде Августа. Необходимо заметить, что, именуя сегодня державу Гогенштауфенов и других средневековых германских Императоров «Священной Римской Империей германской нации», мы делаем это только для того, чтобы не путать ее лишний раз с византийской Восточной Римской (Ромейской) Империей и с древней Римской Империей. В действительности дополнение „германской нации“ в названии этого средневекового государства появилось лишь в начале XV в. Вообще же годом перехода от восточно-франкской к собственно германской государственности считается 911 г., когда, после смерти последнего Каролинга (потомка Карла Великого) восточно-франкским королем был избран франконский герцог Конрад, вошедший в историю как „первый германский король“ под именем Конрада I. Между тем, официальный титул владыки тогдашней „Германии“, именовавшейся еще долго „Восточно- Франкским королевством“ (в отличие от „Западно-Франкского королевства“ – позднейшей Франции) гласил „франкский король“, позже „римский король“, „германский король“ и одновременно „римский Император“; с XI в. его держава официально именовалась „Римской Империей“, с XIII в. (в том числе в эпоху Фридриха II Гогенштауфена) – „Священной Римской Империей“. Именно под этим углом зрения следует рассматривать стремление Императора Фридриха присоединить Святую Землю к своей Империи (являвшейся для него в первую очередь Римской и лишь во вторую – Христианской!) и получить сан короля Иерусалимского. Он руководствовался при этом сходными мотивами, что и восточно- римские Императоры Алексей I и Мануил I Комнины, желавшие прежде всего вернуть в лоно Империи ее ближневосточные провинции, а заодно и освободить от „безбожных агарян“ Гроб Господень (как это сделал в VII в. Император Ираклий, изгнавший из Палестины овладевших ею персов и после этого прошедший по Иерусалиму с Истинным крестом на плечах). Cходный образ мышления был, кстати, характерен и для многих крестоносцев Латинской Империи, упорно именовавших „ромеев“- византийцев „греками“, отказывая им, как грекам, в праве именоваться „римлянами“, и в то же время с не меньшим упорством считавших „истинными римлянами“ именно себя. Об этом, несколько парадоксальном с современной точки зрения, восприятии западными крестоносцами-латинянами себя как „римлян“ свидетельствует следующий характерный эпизод из „Завоевания Константинополя“ уже цитировавшегося нами выше Робера де Клари. В нем идет речь о встрече крестоносца мессира Пьера де Брешэля с влашскими и куманскими (половецкими) воинами болгарского царя Калояна (Иоанна Влаха), выразившими свое удивление по поводу того, что крестоносцы „явились из столь далекой земли завоевывать новую землю“:
„Разве у вас нет земель в вашей стране, - сказали они, - с которых вы можете прокормиться?“. И мессир Пьер ответил им: „Ола-ла! – сказал он, - неужто вы не слышали, как была разрушена великая Троя…?“. „Ну, как же! Конечно, - сказали влахи и куманы, - мы хорошо наслышаны об этом, но это было так давно“. „Разумеется, сказал мессир Пьер, - но Троя принадлежала нашим предкам (древние латиняне, а вслед за ними и происшедшие от них римляне считали своим прародителем троянского царевича Энея, сумевшего бежать от греков в Италию – В.А.), а те из них, кто уцелел, …пришли оттуда и поселились в той стране, откуда пришли мы; и, так как Троя принадлежала нашим предкам, то мы и прибыли сюда, чтобы завоевать эту землю…“.
Что же касается короля Людовика IX, то его участие в Крестовых походах имело совершенно иные, отнюдь не римско-великодержавные, а исключительно религиозные побудительные мотивы. В душе Людовике все еще продолжала жить воодушевлявшая участников первых Крестовых походов, в чем-то могущая показаться нашим современникам наивной, но, тем не менее, искренняя рыцарская вера в необходимость неустанно ратоборствовать во имя Бога. В его намерения входило, прежде всего, оказание помощи Святой Земле и, тем самым, служение делу всего Христианства. Насколько глубоко король Людовик был озабочен судьбой Святой Земли, явствует из его стремления примирить две крупнейшие силы тогдашней Западной Европы - папу и Императора Фридриха. Фридрих II, предложивший папе совершить еще один поход в Святую Землю, чтобы силой оружия вернуть христианству все Иерусалимское королевство, был объявлен папой низложенным на Лионском соборе 1245 г. Во время встречи Людовика IX с папой
