Комнину (вольное переложение его содержания вошло в золотой фонд древнерусской литературы под названием „Повести об Индейском Царстве“). Когда же, в результате монгольских походов, были разгромлены в Средней и Западной Азии мусульманские государства и в Западную Европу проникли достоверные сведения о наличии среди монголо-татар христиан и об охотном зачислении монгольскими ханами христиан к себе на службу, „франки“ вспомнили о „царстве пресвитера Иоанна (или „попа Ивана“) далеко на Востоке“ и решили всерьез попытаться разыграть „монгольскую карту“.
Людовик IX направил в качестве посла к монголам фламандского монаха-минорита Вильгельма Рубруквиса, прибывшего после полного опасных приключений и лишений путешествия в 1254 г. ко двору Великого Хана и принятого самим Менгу. Он застал монгольского владыку пребывавшим в готовности напасть на магометанские государства Западной Азии, не изъявившие желания добровольно признать себя вассалами монголов, и уничтожить их. Друзья Менгу-Хана уже были его вассалами, своих врагов он намеревался истребить или превратить в своих вассалов. В 1256 г. огромное монгольское войско под командованием Хулагу, брата Великого Хана, перешло в наступление на Запад. Первоочередной целью и задачей похода монголов был разгром опорных баз шиитов-ассасинов (подозревавшихся монголами в убийстве Джучи, второго сына Чингис-Хана), расположенных в Персии, и их главной крепости Аламут. Ассасины были членами тайного мусульманского гностического Ордена, выделившимся из измаилитского крыла шиитского течения ислама, так называемой секты карматов, пытавшихся добиться своих политических целей – господства на всем Востоке, а в перспективе и во всем мире - главным образом посредством интриг и убийств.
Карматы, внешне выдавая себя за правоверных мусульман, втайне проповедовали что все дозволено, все безразлично, расшатывая самые основы религии Магомета утверждениями, что все его заповеди являются чисто политическими правилами и поучениями под покровом аллегорий.
Багдадским халифам в свое время потребовалось целое столетие на уничтожение многочисленных шаек карматских анархистов. Когда их движение было, казалось, уже окончательно подавлено, один из карматских старейшин, так называемых „даисов“, по имени Абдалла, выдававший себя за правнука Али – мужа Фатимы, дочери пророка Магомета - бежал в Египет, где ему сопутствовал такой успех, что он, захватив власть, смог основать там упоминавшуюся нами выше династию Измаилитов, или Фатимидов, властвовавшую с 909 г. по 1171 г. и свергнутую Саладином. Измаилитские сектанты, возведя этого первого Фатимида на египетский престол, превратили его в свое покорное орудие, являясь на протяжении трех с половиной веков истинными хозяевами Египта и Туниса. Они повсюду основывали тайные ложи, под названием „собраний мудрости“, в которых имелось девять степеней посвящения. Обучение в ложах велось так, чтобы привести учеников к полнейшему скептицизму. Учение секты измаилитов сводилось к тому, чтобы „ни во что не верить и на все дерзать“.
Каирская ложа измаилитов распространяла свое тайное учение при посредстве „даисов“, имевших под своим началом „рефиков“ („товарищей“). „Рефики“ и „даисы“ наводнили всю Азию. Один из „даисов“, Гассан ибн Саббах, основал новую ветвь этой секты – восточных измаилитов, которых и прозвали несколько позднее „ассасинами“. Это название произошло от их обычая приводить себя в кровожадный экстаз гашишем и другими наркотиками. В данном случае речь идет о первом исторически засвидетельствованном целенаправленном использовании галлюциногенных препаратов с целью массового зомбирования людей. От гашиша соплеменники стали называть их „гашишинами“, а франки-крестоносцы - искаженным словом „ассасины“.
Тайное учение ассасинов сводилось к теории полного нравственного безразличия, вседозволенности и к чистому атеизму. Однако во всей своей полноте оно открывалось лишь ассасинам, достигшим высших степеней посвящения в своей секте, в то время как основная масса их приверженцев, принадлежавших к низшим степеням, посредством туманного мистического вероучения держалась в состоянии беспрекословного, слепого повиновения вышестоящим. Владычество ассасинов опиралось не на обширные земельные владения или огромные массы войск, а на безусловную преданность и фанатическое презрение к смерти массы рядовых приверженцев секты - фидаинов („борцов-мучеников за веру“). Укрытиями и военными базами им служили отдельные неприступные крепости, разбросанные по Ирану, Ираку и Сирии. Не открытая война, а тайные убийства упрочили власть этой секты. Среди жертв ассасинов числились главный визирь сельджукского султана Низам-аль-Мульк, маркграф Конрад Монферратский, сын Чингис-Хана Джучи и многие другие владыки Ближнего и Среднего Востока. Брат Конрада Монферратского, Райнер, сумевший на службе у византийского василевса Мануила Комнина дослужиться до важнейшего в Империи титула кесаря и получить в жены сестру василевса – Марию, платил ассасинам регулярную дань – плату за сохранение жизни. Король Английский Ричард Львиное Сердце лишь чудом избежал кинжала ассасина. Целый ряд ближневосточных правителей был вынужден регулярно вносить ассасинам плату за сохранение собственной жизни. Как и для современных исламистских (и не только!) террористов, для ассасинов были характерны величайшее презрение как к жизни других, так и к своему собственному существованию – презрение, вытекавшее из систематически проповедовавшегося им учителями „уничтожения всякого страха и всякой надежды“. Эти свойства последовательно прививались вождями ассасинов той группе их последователей, которая специально предназначалась для осуществления убийств. При этом во многих случаях использовался и самый грубый обман. Но главное значение имело постоянно и обдуманно проводившееся давление на разум, непреодолимое для кандидатов в фидаины – детей и подраставших юношей, заботливо ограждавшихся отo всеx других впечатлений и влияний.
Глава секты ассасинов, именовавшийся „Горным старцем“ или „Старцем горы“ (шейх-аль- Джбейль), имел обширный дворец, расположенный высоко в горах, где и воспитывал похищенных у родителей юношей-фидаинов, считавших себя его сыновьями, в слепом повиновении своей воле. В нужный момент их, по его приказу, усыпляли и переносили в „сады Джиннат“ („райские сады“), где они могли предаваться всевозможным наслаждениям, обещанным Магометом в Коране правоверным мусульманам за гробом. Дивные благовония, самые лучшие вина и яства, мелодичная музыка, красивейшие женщины под видом райских гурий опьяняли чувства юных неофитов, разжигая в их душах сильнейшие страсти. Затем „Горный старец“ снова погружал их в наркотический сон, а при пробуждении вдохновенным голосом обращался к ним:
„Избранники Предвечного! Вас избрал Он служить орудием Его мести! Предайте себя всецело Его воле и старайтесь заслужить те благодеяния, к которым Он вас предназначил. Его отеческая благость уже дала вам возможность вкусить во сне от сих благодеяний. Те чистые наслаждения, которые во время сна опьяняли ваши чувства, те дивные ощущения, которые до сих пор поражают ваш дух – все это дает лишь самое несовершенное представление о том поистине невыразимом блаженстве, которое Он приготовил тем, кто умеет исполнить Его волю…Предвечный желает, чтобы люди были свободны, а они повсюду порабощены; Он желает, чтобы они были счастливы, а между тем вся земля находится во власти горстки тиранов, не признающих никаких законов, кроме своей прихоти… Идите! И пусть нечистая кровь их, пролитая вашей рукой, откроет Вам навек врата Царствия Небесного!“
Затем он вручал им кинжалы и посылал убивать. Чтобы втереться в доверие к будущим жертвам, фидаинам дозволялось для виду даже менять веру. Поступая в телохранители государя, обреченного „Старцем горы“ на физическое уничтожение, они, после многолетней верной службы, дослужившись до самых высоких должностей и нередко войдя в число приближенных, пользовавшихся полным доверием „предназначенного к ликвидации объекта“, получив соответствующий сигнал, в нужный момент убивали своего подопечного, не боясь при этом смерти – ведь, успев вкусить еще в этой, земной жизни „загробное блаженство“, фидаины не сомневались в том, что рай за гробом, молитвами „Горного старца“, им обеспечен.
Насколько слепо ассасины, проникшие в Палестину практически одновременно с первыми крестоносцами и укрепившиеся в сирийских горах, повиновались своим начальникам, наглядно демонстрирует следующий исторический анекдот эпохи Крестовых походов.
Генрих, граф Шампанский и король Иерусалимский, посетил однажды „Горного старца“ в одной из его крепостей, где на каждой башне нес охрану ассасин в белом одеянии. „Государь“, - обратился „Горный старец“ к королю Иерусалимскому, - я готов побиться об заклад, что Ваши люди ни за что не сделают для Вас того, что мои люди охотно сделают для меня“. Произнеся эти слова, шейх подал знак рукой,
