Прежде чем начать разговор, Белов внимательно осмотрел зал — нет ли засады. Ничего подозрительного он не заметил, но все же страховался.
— Понял, — ответил бармен. — Слушаю вас.
— Если нажмешь какую-нибудь кнопку под стойкой и поднимешь тревогу, учти: первая пуля — твоя! — продолжал Север. — А стреляю я молниеносно и без промаха! — добавил он.
— Да понял я, понял. Говорите о деле.
— Дело у меня простое. Тебе время от времени звонят сюда некие люди и просят передать информацию для других людей. Куда ты ее передаешь?
— Никуда. Мне каждый вечер звонят домой и спрашивают, нет ли информации.
— А кто тебе платит?
— Деньги присылают по почте.
— Верю. Но разве нет способа экстренной связи?
— Есть. В случае острой необходимости я вывешиваю в окне заведения определенный рекламный плакат. Мне почти сразу звонят. Видимо, кто-то постоянно отслеживает это окно. Но кто — не знаю.
— Опять верю… — скривился Север, а сам подумал: придется захватывать кого-то из обслуги борделей, принадлежащих Столетнику, выяснять, как найти авторитетных бандитов из группировки Федора, потом отслеживать их, выбивать сведения… Тьфу! А главное, долго.
— Простите, ваша фамилия, случаем, не Белов? — неожиданно спросил бармен.
— А что? — насторожился Север.
— Если вы Белов, то вам велено позвонить по телефону… — Бармен назвал цифры.
— Кем велено?
— Откуда я знаю? — пожал плечами его собеседник. — Сказали только: там, мол, вы найдете то, что ищете.
Залпом допив коктейль, Север вышел из бара. Та-ак. Столетник ищет контакта с ним. Интересно, зачем? Похвастаться, что взял Милу? Скотина! Нет уж, лучше мы выясним, где установлен телефон…
Боль от потери любимой, страх за жизнь Милы совсем добили Белова. Его надломленная психика, его и без того вконец истрепанные нервы уже не выдерживали. Север почти утратил способность нормально соображать, мыслить логически. Им владело только одно желание: действовать, освобождать жену и убивать, убивать, убивать похитивших ее подонков…
На выяснение местонахождения телефона, номер которого ему дал бармен, Север потратил полдня. Телефон был установлен в некоем загородном особняке, достаточно удаленном от города, но имевшем прямую связь с Москвой. Наверняка вилла принадлежит Столетнику, понял Север. И Милка, вероятно, там. Но интересно, что подразумевал вор, передавая Белову: по этому телефону ты найдешь то, что ищешь? Что найдет Север? Смерть, которой так желает ему Столетник? Ну, это мы еще посмотрим, подумал Белов, задыхаясь от ярости.
105
Особняк Столетника представлял собой нечто среднее между крепостью и исправительно-трудовой колонией. Территория площадью не меньше гектара была обнесена высоким и глухим железобетонным забором, по верху которого была пущена спиральная колючая проволока в несколько слоев. Все четыре угла ограды венчались смотровыми вышками, где дежурили вооруженные часовые. Самого дома за забором даже не было видно. Вокруг поместья простирался лес, а единственную дорогу, ведущую к его воротам, проложили специально для Федора — она аппендиксом ответвлялась от основной трассы и заканчивалась, упираясь в эти ворота.
«Теперь я знаю, почему Столетник не устроил засады на меня в барах с контактными телефонами, — подумал Север, осматривая неприступный замок современного дракона. — Конечно, он догадался, что я отыщу бары и приду туда. Но засаду я скорее всего сразу обнаружил бы и пострелял бойцов. Столетник — мужик умный, он это понимает. Зачем зря терять людей? А вот заманить меня сюда — сильный ход! Такое укрепление штурмом не возьмешь, тем более в одиночку. Ну ничего! Вы еще плохо знаете Белова, господин ворюга!»
К воротам особняка подъехал автомобиль. Север, засевший в кустах неподалеку, присмотрелся. Ну конечно, бандиты, прихлебатели Федора, шестерки высшего эшелона! Наверняка они! С них и начнем…
Машина посигналила. Маленькая дверь слева от ворот открылась, оттуда показался автоматчик.
Он почтительно поздоровался с приезжими и дал команду впустить их. Ворота растворились.
Прежде чем машина двинулась с места, Север выстрелил. Он привычно целился в бензобак. Грохнул взрыв, встречавшего охранника обдало пламенем. Боец дико заорал и, пылая, слепо ринулся словно во все стороны сразу, тут же упал, дергаясь, как сломанная марионетка, и затих. Пассажиры автомобиля, видимо, погибли мгновенно — никто из них даже не попытался покинуть горящий салон.
Двое охранников, открывавших ворота, от неожиданности буквально остолбенели. Всего на миг — но Север снял их тут же, одного за другим.
С вышек ударили очереди. Но часовые не знали точно, где находится Север — глушитель скрадывал звук выстрелов его револьвера, — и били наугад. Белов откатился в чащу, залег и затаился.
Вскоре пальба прекратилась. За оградой послышались голоса, отдававшие громкие команды. Однако вылезать наружу бандиты пока не рисковали — боялись невидимого стрелка. Север, перебравшись подальше, ждал. Прошло, наверно, часа два, прежде чем бандиты решились высунуться. Четверо автоматчиков осторожно, дергаясь от каждого звука, приблизились к остову машины. Следом вышел человек с повадками командира. По его приказу автоматчики выстроились полукругом, держа оружие на изготовку и прикрывая собой вход на территорию виллы. За их спинами другие люди принялись затаскивать внутрь обгорелые части автомобиля и трупы охранников. Север наблюдал их действия, мрачно скалясь. Он физически чувствовал, какой жуткий страх испытывают сейчас все эти грубые, жестокие, не склонные к сантиментам парни.
Наконец ворота начали закрывать. Но тут мужик, командовавший бойцами, неосторожно встал в проеме ворот, отдавая какие-то распоряжения. Север улыбнулся сверкающей сатанинской улыбкой. Целился он долю секунды. Голова мужика лопнула электрической лампочкой. Ошалевшие автоматчики выскочили наружу и, бешено вопя, открыли беспорядочную круговую пальбу, снося пулями ветки деревьев. Север лежал на спине в небольшом овражке, надежно укрытый зарослями, недосягаемый для пуль, и злорадно кривился, сдерживая издевательский смех.
Наконец огонь прекратился. Ворота были заперты. Наступило тревожное затишье. Север выждал еще часа три, кружа по лесу вокруг поместья. «Вы надеетесь, я ушел?! — думал он в дьявольском азарте, опьяненный эйфорией утоляемой жажды мести. — Рассчитываете еще повонять на этой земле?! Побаловаться с потаскухами?! Красиво погулять, пошвырять деньгами, посамодурствовать, посвинячить вволю, попить чужой крови досыта?! Не выйдет! Я здесь! Я, Север Белов, приговорил вас! Я вам теперь и опер, и судья, и прокурор, и палач! Я, я, я! Хотите прожить сто лет, господин Столетник? Ну нет! Счетчик уже включен, и он отсчитывает последние дни вашей жизни! Милку я вам не прощу!»
Вдруг Север остановился. Он будто очнулся. «Мила, девочка, да что ж это я хороню тебя раньше времени? Ты жива, я чувствую, ты жива, плохо тебе, но ты жива! Держись! Мы с тобой еще дадим шороху! Мы еще выпьем вдвоем водки, ляжем в койку и такой праздник устроим! А еще есть Павел, великий врач Павел Кузовлев, который спасет тебя, вылечит от проклятой гнусной болезни! Обязательно вылечит! Главное — чтобы ты вырвалась из лап ворья! Но для этого я и здесь. Для этого, а не для голого истребления мрази! Все равно всю мразь не истребить, она плодится, как плодятся крысы, а ты, Милка, у меня одна! И ты будешь со мной!»
Спускались сумерки. Север порылся в своей поясной сумке, набитой запасными обоймами к револьверу, и со дна ее извлек записную книжку и огрызок карандаша. Белов умел писать печатными буквами так, что никакая графологическая экспертиза не смогла бы установить автора текста: линии букв получались идеально прямыми. Подобный почерк мог принадлежать роботу. Эту способность Севера
