54
Север, Чекан и Лида мучились бездельем. А Мила работала. Приходила она под утро, сразу шла в ванную и долго отмывалась, после чего отправлялась спать. Ее день и начало вечера принадлежали мужу. Ему она отдавалась страстно, яростно, словно стремилась разорвать цепи, опутавшие ее сознание болезнью. Но не выходило, и Мила снова, как на казнь, шла в бордель.
Север изо всех сил старался забыть, запретить себе думать о характере своей жены. Однако свежие синяки, ссадины и кровоподтеки, которые он обнаруживал на ее теле почти ежедневно, забыть про это не давали. Оставаясь один, Белов скрипел зубами от ярости, обиды, боли… И в очередной раз понимал, что изменить ничего не может. Надо сживаться с этим, как сживаются люди со смертельной инфекцией, надеясь в глубине души на чудо: а вдруг пронесет?.. Север давал себе слово: едва только они устроятся, смогут жить хотя бы в относительной безопасности и оседло, он найдет лучших врачей — сексологов, психиатров, психоаналитиков — и приложит все силы, заплатит любые деньги, чтобы вылечить любимую. А пока придется терпеть, закусывать губы, зажимать кулаком душу и терпеть…
Работать Милу приняли сразу в лучшую секс-фирму города. Бандиты выкупили здание общежития, принадлежавшего ранее ныне закрытому городскому техникуму, слегка подновили его и сделали борделем, замаскированным под гостиницу. Поскольку здание было небольшим, табличка «Мест нет», всегда украшавшая двери псевдогостиницы, подозрений не вызывала. Милиция, получая свою мзду, смотрела сквозь пальцы на деятельность публичного дома, высокое заезжее начальство, если и интересовалось «отелем», удовлетворялось либо вполне официальными документами, разрешающими владельцам данной недвижимости гостиничный бизнес, либо бесплатно предоставляемыми девочками, либо банальными взятками. Впрочем, высокое начальство сюда заезжало редко.
Однажды Мила не вернулась в положенное время. Обычно, когда она приходила, Север делал вид, что спит — чтобы не разговаривать с ней сразу же после выполнения ею «служебных обязанностей». Мила это понимала и принимала его игру, хотя знала — муж ждет ее, не смыкая глаз, и засыпает только после того, как она, раздевшись, тихо ложится рядом. Поэтому всегда торопилась домой.
На сей раз она не вернулась вовремя. Не было ее и через час. Север вскочил с постели, нервно зашагал по комнате. Он прождал еще полчаса, затем оделся, вышел в коридор и постучал в дверь комнаты Витьки и Лиды.
— Что случилось? — отозвался Чекан.
— Витька, вставай! — крикнул Север. — Пойдем этот чертов бордель на уши ставить! Милка пропала!
55
Урод целую неделю болтался в этом чертовом городишке. Ночевал у «братвы», ходил по ресторанам, осваивал местных проституток. Он получил наводку от одной шлюхи — дорогой, капризной «выездной секретарши», увлекшейся вором, — и теперь усиленно искал подельника. Человек нужен был залетный, безразличный здешним блатнякам, то есть такой, кого после «дела» можно подставить.
Беда заключалась в том, что фирма предпринимателя, которого Урод собирался ограбить, являлась легальным прикрытием группировки вора в законе по кличке Жаба, контролировавшего все сферы бизнеса этого города, кроме сферы интим-услуг. Если Жаба прознает, что его «подзащитного» обул человек Столетника, не миновать разборок. Поэтому нужен лох, козел отпущения. Жаба получит его на тарелочке, тепленьким. Этому лоху сам Урод хотел представиться случайным здесь человеком, залетным блатным. А после обделать дело так, словно лох действовал один. Рискованно, но уж больно велик куш…
Глупая, самовлюбленная девка — «выездная секретарша» — рассказала Уроду, что упомянутый предприниматель недавно приобрел — случайно и по дешевке — редкую коллекцию старинных золотых монет стоимостью в несколько миллионов долларов. И ближайшее время вынужден будет держать их у себя дома, практически без охраны, поскольку приличного банка, где можно арендовать сейф, в городе нет, а коллекция должна быть все время под рукой — вот-вот приедут покупатели из Америки. Появятся они буквально на час, проверят подлинность монет, заплатят наличными и убудут. Ждать американцы никого и ничего не собираются, поскольку сами бандиты и не привыкли доверять партнерам, боятся подставы. К тому же монеты будут вывозить нелегально. Так что несчастный предприниматель должен стеречь свое богатство один, трясясь от страха. А нанимать охранника, то есть привлекать к себе внимание, тоже опасается. Впрочем, о коллекции никто не знает, кроме Жабы. Все это девка выяснила случайно, после ночи любви, подслушав утренний телефонный разговор дельца с Жабой. Любовник-то думал, что она спит…
Естественно, Толик сразу понял, что продажу коллекции организует скорее всего сам Жаба. Украсть монеты Урод не мог без благословения шефа. Поэтому он позвонил Ивану. Тот, выслушав подчиненного, напрямую связал его со Столетником.
Узнав подробности предлагаемого Толиком «дела», Федор сказал:
— Работай. Твоя доля — третья часть. Товар я реализую. Но учти — Жаба ни в коем случае не должен пронюхать, что обворовал его мой человек. Война мне не нужна. Делай, что хочешь, но обеспечь конспирацию. Конечно, если попадешься, я тебя прикрою. Но штраф с тебя будет — все твое имущество.
И вот Толик искал лоха, которого можно подставить Жабе. Конечно, когда лоха поймают, он будет твердить Жабе, что работал с подельником и коллекция — у подельника. Но кто ему поверит? Тем более ограбленный делец засвидетельствует: грабил его один человек. Стрелянова предприниматель видеть не должен. А лоха — должен…
Толик круглые сутки ходил загримированный — его описание, данное Жабе будущим подельником, не должно совпадать с реальным внешним видом Урода. Только вот подходящий лох Стрелянову все никак не попадался…
Урод сидел в рюмочной и грустил.
— Позвольте присесть? — услышал он вкрадчивый голос. Блатняк поднял глаза. Возле его столика стоял элегантный рыжий бородач с бутылкой водки в руке. Толик рассеянно кивнул. Тот уселся.
Урод снова погрузился в свои мысли, как вдруг услышал голос бородатого господина.
— Залетный? — спросил тот.
Толик обалдело кивнул. Неужели…
Рыло, купив себе парик и накладную бороду, был неузнаваем. Но деньги у него кончались. Он искал дело. Сразу определив в Стрелянове блатного, Рыло решил провентилировать обстановку.
— Выпьем? — предложил Рыло, указывая на водку.
— Давай, — согласился Толик, сразу определив: мужик этот явно судимый, по всему видно, и, кажется, не из авторитетов, мелочевка, сявка. Неужели искомый лох?..
Они быстро закорешились. Поговорили о зоне, о зоновских начальниках, поругали ментов. Оба поняли: птицы одного полета, свои.
— Как у тебя с бабками? — спросил Урод Рыло.
— Хреновенько… Работу ищу! — усмехнулся гопник.
— На дело пойдешь? — понизил голос Толик.
— Какое?
— Возьмем одну хату. Там японская аппаратура, видео-шмудио, опять рыжье — бешеных долларов все это стоит, въезжаешь? Хозяин — лох лохом, сигнализация — чушь, дело верное… Возьмем, что надо, и сразу подорвем отсюда. Я мастак по таким вариантам…
— А сдавать кому? Ведь враз словят! — усомнился Рыло.
— У меня есть кому сдавать! — заверил Урод. — Здесь же и сдадим. Ты получишь свою долю сразу. И
