— Как нашли тело?
— Поступил сигнал. Нам позвонили.
— То есть свидетель был.
Винтер развел руками — понимайте как хотите.
— Она шведка?
— Не знаю.
— Но вы же ее видели! Как она выглядит? Как скандинавка? Или приезжая?
— Сейчас не могу распространяться на эту тему.
— Если она не похожа на северянку, проще, наверное, искать, где именно в Гетеборге она жила, — сказал молодой журналист. Винтер его раньше не видел. Или просто не запомнил.
— Что вы имеете в виду?
— А вы разве не знаете, где живут эмигранты?
Винтер не ответил. Северные пригороды… Что ж, это может упростить дело.
— Есть еще вопросы?
— Возраст?
— Точно сказать нельзя. Около тридцати.
Журналисты писали, наговаривали что-то на диктофоны. Ну как же. Летнее убийство в Гетеборге.
— Что вы предпринимаете?
— Следствие идет широким фронтом. С раннего утра. Прежде всего мы должны зафиксировать все находки на месте обнаружения трупа. Серьезные ресурсы подключены к идентификации.
— Когда это случилось?
— Что?
— Убийство… смертный случай… Когда это случилось?
— И на этот вопрос пока ответить трудно. Вчера поздно вечером, точнее сказать нельзя.
— А нашли ее когда?
— Рано утром.
— А точнее?
— Около четырех утра.
— А живущих поблизости уже опросили?
— Работаем над этим. Так что если кто-то думает, будто видел нечто имеющее отношение к делу, добро пожаловать. Пусть звонят в полицию.
— Мотив?
Винтер пожал плечами — странный вопрос. Мягко говоря, преждевременный.
— Имело ли место изнасилование?
— Не могу ответить.
— Что-нибудь вам знакомо?
— Простите?
— Характер преступления вам знаком? Вы уже сталкивались с чем-то подобным? Здесь или в других местах?
— К сожалению, это тайна следствия.
— Известна ли убитая полиции?
— По-моему, я уже сказал — труп пока не опознан.
— Это часто встречается?
— Что именно?
— Неопознанные трупы. И уже довольно много времени прошло…
— Прошло… — Винтер посмотрел на часы, — меньше двенадцати часов. Не сказал бы, что это такой уж большой срок.
— Но и немалый, — возразил журналист в темных очках.
— Есть еще вопросы?
Этот крутой парень прав. Срок уже немалый.
9
Весь день лил дождь, и она сидела у окна. Дядьки куда-то ушли. Ей было страшно, но еще страшней, когда они рядом. Она только раз крикнула в машине, а у него был такой вид, что он сейчас ее ударит. Не ударил, но вид был такой, что сейчас ударит.
Это был другой дом, и другие деревья за окном. Ни одного здания поблизости, и за весь день она не видела на дороге ни единого человека. Никаких звуков — ни машины, ни поезда. Однажды раз что-то зашумело, как будто самолет пролетел. Она даже подняла голову и посмотрела на потолок.
Она поискала телефон, но не нашла. А то сняла бы трубку и позвонила маме. Ничего хитрого, она сто раз видела. Поднимаешь трубку — и кноп-кноп-кноп.
Скоро придет мама. Дядьки, наверное, ее ищут. Они уехали, потом приехали и опять уехали. А теперь уехал только один, другого с ним не было. Может, он и не уехал. Сидит, наверно, в другой комнате. Она видела его перед домом. От дома до опушки совсем близко. Он вышел из леса и посмотрел прямо на окно, где она сидела. Жутко так посмотрел — она сразу слезла со стула и ушла.
Она проснулась на полу. В комнате чем-то пахло. Она повернула голову и увидела тарелку.
— Съешь.
Она потерла глаза, но сон не ушел. Потерла еще раз. В тарелке на полу что-то дымилось.
— Суп. Суп надо есть, пока он горячий. — Она видела только его башмаки и ноги.
Спросила про маму.
— Твоя мама скоро придет.
— А где она?
Он не ответил. Он не ответил так, что она больше не спрашивала.
— Возьми ложку и ешь.
Она взяла ложку и попробовала — очень горячий. Никакого вкуса.
Она решила подождать, пока суп остынет. Вспомнила про бумагу в тайном кармане. Никто ее не искал. Они уезжали из того, первого дома в такой спешке. Все было очень быстро. Это хорошо, что они забыли про бумагу. Хорошо, что они все время торопятся.
— А теперь ешь.
Она посмотрела в тарелку. Суп дымился, он еще не остыл. Она зажмурилась.
И вдруг почувствовала боль в ухе, открыла глаза и увидела руку. Было очень больно.
— Если не будешь жрать, надеру уши.
Дядька убрал руку. Она ела дымящийся суп и плакала. Он ее побьет или дернет за ухо так, что оно оторвется. Мама тоже ее била. Но то была мама.
10
Винтер читал протокол вскрытия. Пиа Фреберг детально описывала орган за органом. Это всегда напоминало ему странные до комизма перечни личных вещей на военной службе.
Пиа поставила свою подпись после обязательной фразы: «Вышеперечисленные находки свидетельствуют, что причиной смерти является…»
Удушение. Ее убили. Признаки обороны — повреждения на руках. На лице — рана от какого-то острого предмета. Нож, отвертка. Что угодно.
Но на теле колотых ран нет. На снимках, правда, видны небольшие порезы. Нож, возможно,
