не прерывая рассказа. — Ее нашли вот тут. — Кружок на доске. — На карту посмотрим потом, я рисую примерную схему. Если чуть-чуть продолжать по буросскому шоссе, попадаешь на перекресток — повороты на Гуннебу и Хеленевик… — еще кружок, — но пока подождем. Значит, как я уже сказал, нашли ее здесь, в канаве. За канавой густой заболоченный кустарник. Его рассекает старая буросская дорога.
— Там же наша база, — вспомнил Хальдерс.
— Да. — Винтер помолчал. — На этой дороге, как все знают, наша спортивная база.
— Я там отмечал сорокалетие, — сказал Хальдерс. — Было очень спортивно… А вчера там никакой пьянки не было?
— Что-то было… — кивнул Рингмар. — Коллеги что-то праздновали, но вроде бы не поздно.
— Что значит — не поздно? — спросил Меллерстрём.
— Вообще-то разошлись своевременно… но последний уехал рано. В четыре утра. На такси.
— Ни хрена себе… — начал было Хальдерс, но Рингмар его прервал:
— Мы с ними обязательно поговорим.
— От этой канавы, по-моему, не больше нескольких сотен метров до нашей усадьбы, или как? — спросил Бергенхем.
— Не больше, — согласился Винтер. — Хорошо, что они уже не пользуются стрельбищем.
— Там же еще собачник рядом! — не унимался Хальдерс.
— Точно. Сразу за перекрестком. С ними тоже поговорим.
— С собачками? — с невинным видом уточнил Хальдерс.
— И с собачками, если понадобится. — Винтер не улыбнулся. — Там еще полно всяких строений вдоль дороги. Это самое стрельбище в Эргрюте, не больше двухсот метров, гольф-клуб, жилой дом на перекрестке старой буросской дороги и улицы Франца Перссона. — Он наносил на схему маленькие квадратики.
— И не забудем про банду пьяных снютов, — продолжил Хальдерс полюбившуюся тему.
Винтер не обратил внимания на его замечание. Он нанес на схему последние штрихи и повернулся к собравшимся.
— Место обнаружения трупа и место преступления не совпадают, — сказал он. — В канаву ее перетащили не раньше чем через час-два после наступления смерти. Когда мы приехали, она была мертва не меньше восьми-девяти часов. Вот здесь мы и стоим. И ждем заключения судмедэксперта.
— Сексуальное преступление? — спросил Хальдерс. Он чувствовал себя на редкость бодрым — поспал несколько часов после ночного бдения, и усталость как рукой сняло.
— Пока не знаем. Одежда в порядке. Пиа не заметила каких-либо признаков сексуального насилия.
— А других свидетелей нет? — поинтересовался дотошный Янне Меллерстрём. Он отвечал у Винтера за регистрацию материалов — все, что проходит по делу, должно быть занесено в базы данных.
— Как раз с этим сейчас и начнем работать… Нет никаких добровольных свидетелей. Кроме того, что дожидается нас этажом выше.
— Четыре машины, — сказал Рингмар. — На парковке было четыре машины. Две из них числятся в угоне.
— Это хорошо, — одобрил Лapc Бергенхем, и все поняли, что он хотел сказать. Угнанная машина могла указать дорогу от места преступления до места обнаружения тела.
— Все тачки прошерстим сегодня же.
— А владельцы нашлись? — подала голос Сара Хеландер.
Винтер внимательно посмотрел на Сару. На последнем деле она незаметно для всех вошла в ядро следственной группы, и ему хотелось бы иметь ее рядом постоянно, а не как заемного сотрудника из группы Рингмара.
— Двое владельцев очень рады — мы как-никак обнаружили их машины… По крайней мере говорят, что рады. А двое других… посмотрим.
— А вот еще такой вопрос — почему они вообще ставят там машины?
— Вот именно, — подхватил Вейне Карлберг. — Кому приходит в голову оставлять машину на ночь на какой-то Богом забытой парковке?
— Узнаем, — коротко ответил Винтер.
— А у нее есть какие-то оборонительные повреждения?
Сара Хеландер. Молодец.
— Да… она, очевидно, сражалась за свою жизнь. Повреждения на предплечьях есть, но подождем заключения медиков — появились они этой ночью или раньше. Вот фотографии. — Он положил на стол тонкую пачку снимков. — Можешь посмотреть.
— Значит, неопознанный убитый объект… — пробормотал Хальдерс.
— Она рожала… то есть у нее были дети… Вероятно, это нам как-то поможет, — сказал Винтер.
Никто не откликнулся на его слова — все словно погрузились в размышления. Винтер оглядел помощников и приступил к тому, что они называли «озадачиванием». Ему не хотелось затягивать оперативку. Сегодня надо действовать как можно быстрее — чем свежее след, тем больше шансов. Эти часы могут стать самыми важными во всем следствии.
С регистром на исчезнувших уже работали. Рутинная процедура: если кто-то заявлен как исчезнувший, первым делом выясняют, у какого зубного врача он лечился. История болезни передается в отдел судебно-медицинской одонтологии. Это самый верный способ опознания трупа. Делают рентгеновский снимок зубов и сравнивают его с зубными картами исчезнувших.
Сейчас Винтер ждал ответа.
Естественно, пробу на ДНК-анализ они тоже взяли.
Начали, как всегда, с «внутреннего» следствия — надо просмотреть все регистры, грамотно сформулировать запрос для компьютера… много чего надо. Компьютер всего лишь машина; все зависит от того, правильно ли поставлена задача.
Следовало также убедиться, не числится ли женщина в каком-нибудь из криминальных регистров — не задерживалась, не привлекалась. Не засветилась ли по какому-то уголовному делу, может, была судима или осуждена. Тогда помогут отпечатки пальцев… Но вероятность очень и очень мала.
Если повезет, ее опознает кто-то из рингмаровских информаторов. Во всяком случае, они опубликуют ее фотографию в газете… Фотография эта лежала перед Винтером на столе. Непонятно, как исхитрился фотограф, но на снимке убитая женщина казалась еще принадлежащей к их миру, а не к тому, другому. Хотя и видно, что она мертва.
Может, хватится кто-то из близких. Но мы не имеем права сидеть и дожидаться, пока кто-то даст о себе знать.
Итак, она — мать…
Надо обойти всех живущих поблизости от озера. Почтальоны… Кто еще бодрствует по ночам?
Такси. Пусть Хальдерс займется такси. Хальдерс поморщился. Все знали, что он интересуется автомобилями, но сейчас по лицу его ясно читалось, что он считает это бессмысленным.
— Знаю, тебе кажется это пустой тратой времени, — отреагировал на его гримасу Винтер, — но это должно быть сделано.
— На сей раз, может, и не совсем пустой, — неожиданно согласился Хальдерс. — Пара-тройка заказов с нашей базы точно были. Но, мать их, таксисты могли бы и сами позвонить, если что-то видели. Раньше было лучше.
Да, раньше было лучше. Раньше ему достаточно было снять трубку и набрать номер… Он и сейчас его помнил, 170-30-30, и диспетчер немедленно передавал по линии: «Все, работавшие ночью, позвоните Винтеру». Это упрощало дело.
— Свободная конкуренция таксистов отрыгивается следователям, — изящно сформулировал Хальдерс. — Эти новые таксистские фирмы… Сколько из них белых? Черные, желтые… зеленые. Многие пройдут проверку иммиграционного управления? А сколько вообще не говорят по-шведски? Конечно, они не будут никуда звонить, тем более в полицию.
Винтер отвернулся к доске, но Хальдерс упорно продолжал:
— Возьми хоть убийство весной в Рамбергете. Сколько таксистов проехало мимо той ночью?
