Но Фредрик Хальдерс его не слышал. Он уже протискивался через толпу. Не торопясь, не обращая на себя внимания. Как наемный киллер, подумал Бергенхем, еще несколько секунд, и…
— И что теперь будет? — спросил Квист.
Бергенхем что-то пробормотал.
— Что?
— Если бы я знал. — Бергенхем вызвал дежурного патрульной службы и сообщил их координаты.
— Подожди здесь… — Он тоже начал протискиваться к столику. Не меньше десяти метров. Хальдерс уже на полпути.
Один из троицы пошел к бару — взять еще пива. Вернулся и сел, заметно покачнувшись. Его приятели захохотали.
Бергенхему было жарко и до этого, а сейчас пот ручьями катился по лбу, заливая глаза, и по спине. В башмаки словно воды налили, чуть не хлюпает, а о подмышках даже думать не хочется. От пота защипало глаза. Он протер их, а когда открыл, увидел, что Хальдерс уже присел на скамейку рядом с теми троими.
Наконец Бергенхем тоже добрался до столика и присел рядом с Хальдерсом. Больше места на скамейке не было. Он покосился и увидел, что Квист уселся чуть поодаль. Вид у него был такой, словно он готовится к битве.
Бергенхем коснулся руки напарника и почувствовал, что тот дрожит от возбуждения. Глаза Хальдерса словно заволокло светлой пеленой.
Они сидели неподвижно. Бергенхем не знал, прислушивается ли Хальдерс к разговору троицы, но до него совершенно ясно доносились обрывки их беседы.
— Когда жара, косеешь мигом…
— Ну.
— Еще бы… Ко-осе-ешь…
— Пиво кончилось.
— А где водка?
— И водка кончилась.
— Ну да?
— Говорю, кончилась.
— Пойду возьму пивка, — сказал говоривший про жару и встал.
Хальдерс поднялся одновременно с ним, достал бумажник из нагрудного кармана и, показав удостоверение, произнес:
— Полиция.
— Чего? — угрожающе протянул парень.
Бергенхем тоже встал.
— Полиция, — повторил Хальдерс. — Вы, трое, сейчас проедете с нами в отдел для разговора насчет вчерашнего события.
— Что?
— Мы собираем инфо… — Договорить Хальдерс не успел. Стоявший к нему ближе всех ударил его ногой в голень и бросился наутек. Хальдерс вскрикнул от боли. Двое других тоже попытались скрыться, но бежать было некуда — их плотно окружала толпа. Один из них повернулся и попытался ударить Бергенхема, но тот сделал боксерский нырок и ушел от удара. Бергенхем быстро огляделся в поисках первого, и увидел, что Квист наклонился над кем-то лежащим на земле.
Крутой парень, подумал Бергенхем. Только не надо бы ему светиться. Могут возникнуть проблемы.
Парень напротив него застыл, словно парализованный. Бергенхем напряженно уставился на него. Только не моргай, приказал он себе.
Суматоха привлекла внимание гуляющих, и они образовали у стола плотный круг. Музыка затихла на странном гитарном аккорде. Барре, вспомнил Бергенхем уроки игры на гитаре.
Один из парней растолкал стоящих рядом людей и прыгнул в воду. Второй согнулся пополам, и его начало рвать. Хальдерс подбежал к бортику понтона и в свете ловко направленного барменом прожектора увидел, как парень неумело плывет на ту сторону. Вдруг он беспомощно заплескал руками.
— Он тонет! — крикнул Бергенхем.
Но Хальдерс был уже в воде.
Хулиганов взяли, Хальдерс переоделся в сухое, но рубашку надевать не стал. Они сидели на лавке рядом с полицейским управлением. Бергенхем устал, как никогда в жизни.
После шума и крика, сопровождавшего выезд на задание микроавтобусов с кинологами и патрульных машин, на площади Эрнста Фонтелля царила тишина. Половина четвертого утра, еще темно, но по- прежнему жарко.
Двадцать три градуса. Ночью. Во второй половине августа!
— Когда среднесуточная температура превышает двадцать один градус, климат считается тропическим, — после долгого молчания заявил Хальдерс.
— Откуда ты знаешь?
— Анета рассказывала. Кому и знать, как не ей.
В темноте Бергенхем не разглядел — улыбается Хальдерс или нет.
Он посмотрел на небо. Начинало светать. Если не везде, то над зданием страховой компании — точно. Проехало такси. Потом появилась патрульная машина и, не выключая фар, остановилась перед входом в управление.
— А какого хрена они фары не гасят? — Хальдерс с силой втянул ноздрями воздух.
Водитель патрульной машины завел мотор, но с места не сдвинулся. Через две минуты Хальдерс встал и направился к нему.
— Ты что, спятил, снют[3] поганый?
Какое-то бормотание, и опять голос Хальдерса:
— А ну, повтори, что ты сказал!
Бергенхем вскочил, подбежал к машине и схватил Хальдерса за локоть как раз в тот момент, когда он собирался ударить водителя. Полицейский вышел из машины.
— Он что у вас, ненормальный?
Хальдерс изворачивался и пихался, пытаясь вырваться, но Бергенхем был сильнее и к тому же лучше тренирован.
— Кончай, Фредрик!
— Забрать в «обезьянник»? Он что, пьян?
Хальдерс перестал сопротивляться.
— Устал, — сказал Бергенхем. — Была тяжелая ночь.
— Я его знаю… Он из уголовки.
— Я никуда не ушел, — прошипел Хальдерс. — Можешь обращаться прямо ко мне.
Полицейский не ответил. Ему было за пятьдесят. Весь его облик излучал спокойствие и надежность. Небрежно козырнув, он сел в машину. Его напарник за все время не произнес ни слова. Спал, что ли?
Полицейский развернулся и поехал в направлении южной дороги.
— В Гетеборге холостой ход не больше минуты! — крикнул ему вслед Хальдерс.
Тот махнул рукой.
— Не срывай злость на коллегах.
— Надо было выпустить пар, — виновато сказал Хальдерс.
— Вечером ты держал себя в руках.
— Анета это заслужила.
Бергенхем не ответил. Ничто в мире не вечно, подумал он.
Через три минуты в патрульную службу поступил сигнал. Такой же звонок раздался и у дежурного по
