160
Пользуясь различными стратегиями преодоления пола и гендера, Гиппиус во многом приходит к идеям, близким В. Вульф. Их соединяет позиция исключительности в преимущественно маскулинной традиции модернизма, а также идеал андрогинности. К этим сходствам я вернусь в отдельной главе о З. Гиппиус, где анализируется гендерная теория Гиппиус, исходя из ее статей и стихотворений.
161
О Рашильд см., напр.:
162
В 1904 году в «Новом пути» вышла пьеса Рашильд «Продавец солнца» в переводе А. М. Ремизова (см. об этом: Блок 1962, т. 5, 560).
163
В записной книжке Гиппиус во вторник 8 (21) января 1908 года отмечено: «Они ходили к Vallette. Я хотела было выйти — но осталась дома» (Гиппиус 1999-b, т. 2, 517).
164
Книга «Le Tsar et la Revolution» вышла в издательстве «Societe Mercure de France» в 1907 году. Сотрудничество Гиппиус с журналом продолжалось в эмиграции (Livak 2007, 26).
165
Статья «Confessions d’une jeune fille russe a son amie francaise» вышла в 1922 году (номер CLVII), когда Гиппиус уже жила в эмиграции.
166
Она, например, является автором памфлета «Pourquoi je ne suis pas feministe» («Почему я не являюсь феминисткой»).
167
Рецензия А. Блока на роман Рашильд «Подпочвенные воды» («Lе Dessous») является в этом отношении показательной. Блок, с одной стороны, выделяет положительные черты романа, с другой стороны, воспринимает его как «бульварный роман», который «русские дамы предпочитают читать в подлиннике, следя главным образом за двусмысленными (а иногда откровенными) выражениями, смазанными в переводе». Критик относит Рашильд к группе тех авторов-французов, которых читают «русские дамы, понося русских декадентов» и на которых «не без тайной почтительности указывают» (Блок 1962, т. 5, 559, 560).
168
Согласно К. Боровец, Гиппиус «liberated women’s writing in Russia from these narrow expectations of female devotion to the themes of domestic life and amorous encounters as she turned to serious cultural and philosophical ideas» (Borowee 1999, 681).
169
Ср., например, следующую характеристику: «… жизнетворческая практика была важнейшей составной частью опыта любого символиста, и Гиппиус не была тут исключением. Но особенности ее психологии и (вероятно) физиологии, несомненно, сказались и на той метафизике любви, которая запечатлелась и в теориях, и в художественном творчестве» (Русская литература рубежа веков 2000, 867).
170
См. также: Rippl 1999, 99.
171
См.: Rogers Katharine М. The Troublesome Helpmate: A History of Misogyny in Literature. Seattle 1966. P. 201–207 и Colby Vineta The Singular Anomaly: Women Novelists of the Nineteenth Century. N. Y.: New York UP, 1970.
172
