андрогинная теория основана на представлении, что сексуальные роли — это социально обусловленные конструкты, которые могут быть отброшены. Таким образом, идеал андрогинности по-прежнему имеет утопическую природу.
240
Об идеале синтетичности у Гиппиус пишут, например, К. Эберт (Ebert 2002, 40–41) и К. Боровец (Borowec 1999, 685).
241
В этой связи уместно указать на сходность позиции Гиппиус на идеал андрогинности у В. Вульф. Ср.:
«The normal and comfortable state of being is when the two live in harmony together, spiritually cooperating. If one is a man, still the woman part of the brain must have effect; and a woman also must have intercourse with the man in her. (…) It is when this fusion takes place that the mind is fully fertilized and uses all its facilities».
Э. Шоуолтер (Showalter 1977) в главе «Virginia Woolf and the Flight into Androgyny» рассматривает эволюцию идеала андрогинности у Вульф.
242
Брайдотти так суммирует мысли Кристевой: «A: cording to Kristeva, in effect, if the feminine wants to be truly revolutionary, it must know how to surmount the limits of femininity, and have the capacity to do so, and become other than woman: the subject of a new individuality. What will occur
243
О философии любви Гиппиус как о революционной программе см. ст.: Hetherington s.а.
244
Позднее в статье «Женщины и женское» Гиппиус (Гиппиус 1971, 174) напишет о физическом изменении человека, которое необходимо для преобразования гендерного порядка. Там же Гиппиус, в отличие от сказанного в «Зверебоге», утверждает, что в женском теле (в реальной женщине, по ее терминологии) преобладает «Ж».
245
Мысли Гиппиус о гендерном порядке раннего русского модернизма заинтересовали Н. Львову, которая, хотя и не упоминает Гиппиус, все же намекает на ее стихотворение «Она» в статье «Холод утра». Название статьи о новой женской поэзии является аллюзией на стихотворение Гиппиус «Она» (2). Можно заключить, что, пусть Гиппиус и не предлагала прямого решения проблем авторов-женщин русского символизма, ее мысли можно было воспринимать в феминистском ключе (ср. обсуждение статьи Львовой в гл. 4).
246
Невеста, мать и сестра являются категориями, значение которых получает адекватное объяснение в статье «Женщины и женское». Тут Гиппиус (Гиппиус 1971, 170) говорит о том, что в позиции невесты, матери или сестры реальная женщина (в отличие от «Ж») является личностью, но теряет личность («теряет существование») в позиции жены или любовницы (ср. с мыслями Иванова в статье «О достоинстве женщин», рассмотренными в 4-й главе, посвященной функциям фемининного).
247
Личные и литературные взаимоотношения Бердяева и Гиппиус всегда были сложными и напряженными, о чем свидетельствуют они сами в книгах «Дмитрий Мережковский» (Гиппиус 1951, 182) и «Самопознание» (Бердяев 1993, 360 прим.).
248
Так как книга «Смысл творчества» вышла до статьи Гиппиус «О любви», я имею в виду не прямую реакцию Бердяева. Проблема пола была в центре внимания обоих мыслителей с самого начала XX века, следовательно, можно предположить, что они знали позиции друг друга в этом вопросе.
249
Схожую мысль можно найти у У. Блейка, который противопоставляет гермафродитизм андрогинности, причем относит последний к творчеству (Battersby 1989, 91).
250
