Низкие темпы роста мировой экономики вкупе со сверхжесткой бюджетной и денежной политикой внутри страны не позволяют надеяться на ускорение экономического роста в 2013 году
Фото: Алексей Андреев
Полугодовая окрестность президентских выборов трактовалась в бизнес-среде исключительно как выжидательная — большинство крупных частных инвестпроектов оттягивалось до прояснения раскладов в высших эшелонах власти и формулирования стратагем развития новыми президентом и правительством. К концу минувшего года персональный состав и политика властей, во всяком случае экономическая, более или менее были определены, но ситуация в самой экономике далека от определенности.
Ряд макроэкономических индикаторов указывает чуть ли не на стагнацию. Во-первых, мы имеем крайне низкий и к тому же затухающий экономический рост. ВВП по итогам 11 месяцев 2012 года увеличился, по предварительной оценке МЭР, всего на 3,5%, что на 0,7 пункта меньше, чем в 2011-м. Фактором сочетания неурожайного прошлого и урожайного позапрошлого годов можно объяснить менее половины этого разрыва.
После достижения к концу позапрошлого года докризисных объемов темпы прироста реального ВВП демонстрируют тенденцию к снижению (см. график 1). ВВП России в реальном выражении к концу сентября 2012 года превысил предкризисный максимум на 2,2%, а подушевой ВВП — на 1,7%.
Торможение промышленного производства выражено более значительно, чем ВВП, — индекс промпроизводства в январе—ноябре поднялся на 2,7 против 4,7% в 2011 году. Рассмотрение помесячной динамики промышленного производства, очищенной от влияния сезонного фактора, не добавляет оптимизма. Сохранявшийся большую часть года вялый рост сменился в октябре—ноябре чувствительным спадом (см. график 2). Пока еще сохраняется надежда, что мы имеем дело с эффектом «хвоста» — статистическим артефактом, вызванным особенностями обработки ряда. Однако некоторые косвенные свидетельства, в частности абсолютное сокращение перевозок железнодорожным транспортом в четвертом квартале, указывают на вероятность действительного снижения промышленного выпуска.
Какие же факторы торможения выпуска против посткризисного периода 2010–2011 годов в секторах материального производства и производственной инфраструктуры прослеживаются? Мы выделили как минимум три группы факторов. Во-первых, это завершение в основном фазы восстановительного роста и переход к росту в соответствии с потенциалом в целом ряде отраслей. Падение темпов, вызванное этим обстоятельством, особенно четко проявилось в автопроме (снижение со среднемесячного прироста в 19% годовых в 2011 году до 6,5% годовых в январе—ноябре 2012-го), а также в строительстве. Во-вторых, налицо слабый экспортный спрос на природный газ, продукцию химической промышленности (прежде всего на минеральные удобрения) и металлургии. Добыча газа сокращалась в январе—ноябре 2012 года среднемесячным темпом 5% годовых против 0,3-процентного прироста в 2011-м, а совокупный выпуск в металлургии после сокращения в 2011-м в прошлом году демонстрировал вялый рост, ниже 1% годовых (см. график 3). Третий фактор мы уже упоминали — отрицательный вклад сельского хозяйства и промышленности, перерабатывающей его продукцию, — особенно чувствительный на фоне «высокой базы» урожайного 2011 года.
Конечно, в промышленности есть островки бурного роста. Это и фармацевтика (14-процентный в годовом выражении среднемесячный рост), и производство пластмасс (18%), и железнодорожное машиностроение (21%). Жаль только, что их вес в производстве добавленной стоимости промышленности невелик.
Еще один любопытный феномен прошлого года — ВВП растет быстрее совокупного выпуска в пяти базовых видах экономической деятельности (сельском хозяйстве, промышленности, строительстве, торговле и транспорте), на которые в общей сложности приходятся две трети создаваемой в экономике добавленной стоимости.
Примерно половина прироста ВВП была обусловлена вкладом непроизводственных секторов, таких как недвижимость, аренда, управление, образование, медицина и иные услуги. Благодаря высокой трудоемкости сферы обслуживания это позволяло поддерживать исторически минимальные уровни безработицы (см. график 4), несмотря на «приглушенные» темпы экономического роста.
Особенно быстро — со средним темпом 15,5% годовых во второй половине 2011-го и в первой половине 2012 года — росла, по мнению Росстата, добавленная стоимость в секторе финансовых услуг. Однако есть сомнения, что Росстат правильно оценивал вклад этих услуг, поскольку их рост в постоянных ценах в названный период оказывался даже выше, чем в фактических, то есть здесь имела место дефляция, что противоречит интуиции.
Рукотворный тормоз
Однако достаточно одного взгляда на показатели частного потребления и инвестиций в основной капитал, и диагноз «стагнация» применительно к текущей ситуации в отечественной экономике повисает в воздухе. Оборот розничной торговли (снова используем последние доступные данные за январь—ноябрь прошлого года) увеличился на 6%, при этом реальная зарплата — аж на 8,8%, а потребительские кредиты банков — почти на 42%.
Очень внушительно — на 8,4% к январю—ноябрю 2011 года — выросли и инвестиции. Скрупулезный анализ помесячных данных показывает, что расширение инвестиций в посткризисный период идет ступенчато — эпизоды быстрого роста сменяются паузами длительностью один–три квартала (см. график
