— Мне кажется, она плохо поняла ваш намек, — не унимался Трейвис.
— Нет, напротив, она очень хорошо все поняла, — нисколько не смутившись, ответил Джек. — Я предложил ей альтернативу — блестящее будущее на телевидении, но только в том случае, если она прекратит приставания, которые лишь негативно отразятся на ее карьере, и попросил не попадаться мне на глаза вне стен студии.
— Сурово, — заметил Майк.
— Да, — согласился Джек. — Но мои слова подействовали. С тех пор я практически не видел ее даже на работе. Однако, когда стало известно о моем переходе в «Уорлд медиа», она подошла ко мне и спросила, не хочу ли я взять ее с собой. В то время у меня не было причин сказать «нет». Габриэлла прекрасно работала на Седьмом канале. Я знал, что она не подведет.
Джек вздохнул.
— Боюсь, в Нью-Йорке я несколько утратил бдительность. За исключением того случая, когда Габриэлла явилась ко мне домой, в ее поведении не было ничего настораживающего, и я сократил дистанцию.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Майк.
— Не то, что вы подумали, детектив. — Кэйн устало усмехнулся. — Грант была включена в расписание встреч и приемов. Я хотел, чтобы она появлялась на публике, чтобы ее заметили; короче, я хотел создать ей имидж.
— Кому принадлежала идея переезда Габриэллы в ваш дом?
— Мне… — Джек пожал плечами.
— Да уж, действительно сокращение дистанции, — едко прокомментировал его ответ Майк.
— Но это было сделано исключительно ради удобства. — Джек покачал головой. — Дом принадлежит на паях нескольким компаниям, оттуда до «Уорлд медиа» можно идти пешком. А Грант снимала квартиру в Ист-Сайде и тратила бешеные деньги на такси.
— Жаль, — вмешался в разговор Хэнк Миллер. — Это, по-видимому, и стало роковой ошибкой. Переселив Габриэллу поближе к себе, вы словно подали ей сигнал. Теперь она живет с вами под одной крышей, у вас один адрес. Для таких людей, как Грант, не существует более подходящего предлога.
— Но неужели хотя бы в подсознании она не понимает, что все это нереально? — спросил Гарри, у которого рассказ Миллера плохо укладывался в голове.
Хэнк попытался ответить, однако объяснение получилось не слишком убедительным. Кто, черт возьми, может знать, что там в подсознании у Габриэллы!
Гарри вздохнул и встал. Кейт видела, как он силится побороть свое недоверие, стараясь овладеть ситуацией. «А кто бы поступил иначе на его месте?» — подумала она. Зато ей не в чем себя упрекнуть — интуиция не подвела ее. Кейт с самого начала считала, что Джек Кэйн не виновен и всегда говорил правду о Габриэлле Грант. Она оказалась права. Но что теперь будет с расследованием, которое проводят Майк и Гарри? Неужели все их построения лопнут, как мыльный пузырь, подобно обвинениям против Кэйна? Могло ли наваждение Грант толкнуть ее на убийство Эммы Кэйн?
Очевидно, в этом отношении Майк остался при своем мнении. Он обернулся к Гарри.
— Нам нужен эксперт-психиатр, чтобы оценить ваш рассказ, но, на мой взгляд, одержимость такого рода не отменяет обвинения в убийстве. Хотя, наверное, это вполне предсказуемый исход.
Хэнк кивнул.
— Да, детектив. Думаю, отец сестер Леннон[25] был убит по той же причине. Одержимость не знает границ и моральных принципов. В моем случае Габриэлла хотела избавиться от Сью, толкнув ее на самоубийство. В случае с Джеком она преступила грань и решила взять роль судьбы в свои руки. Это очень правдоподобно, если предположить, что в Эмме Кэйн она видела главное препятствие на пути к своему счастью.
Джек на мгновение прикрыл глаза руками. Когда он поднял голову, лицо его было белым как мел.
— В тот понедельник, незадолго до… смерти… Эмма приезжала в Нью-Йорк, чтобы посмотреть дом, который я собирался купить для нас. В вестибюле «Уорлд медиа» мы нос к носу столкнулись с Габриэллой… — Он горестно вздохнул и потянулся к стакану с водой. — Боже, видели бы вы, как ее передернуло, когда Эмма сказала, что мы присмотрели милый домик на Семьдесят пятой улице. Но я тогда ничего не заподозрил, даже оглянулся, пытаясь понять, что такого ужасного могла увидеть Габриэлла в нашем вестибюле.
Хэнк Миллер с сочувствием взглянул на Кэйна.
— Она действительно увидела нечто ужасное, только это было в ее голове. Вы намеревались выехать из одного с ней дома, то есть, в восприятии Габриэллы, вы бросали ее, чтобы вернуться к Эмме, а этого она перенести не могла.
Майк снова встал.
— Мистер Кэйн, знала ли Габриэлла о том, что ваша жена изменила свое решение и отказалась переезжать в Нью-Йорк? Знала ли она, что вы отправились в Филадельфию, чтобы лично разобраться в ситуации?
— Нет, конечно нет. Я не посвящал Габриэллу в свои дела и планы.
— Таким образом, выходит, что вечером в четверг Грант ничего об этом не знала?
Кэйн кивнул с совершенно убитым видом.
Майк провел рукой по волосам.
— Все было бы гораздо проще, мистер Кэйн, если бы вы рассказали нам это с самого начала.
Джек поморщился.
— Мы с вами говорили о Грант только один раз, детектив. Я понимаю, вы считали, что у меня с Габриэллой роман, и, если быть честным, этого не случилось только благодаря предупреждению Хэнка Миллера. — Он пожал плечами. — Но факт остается фактом: со мной она вела себя более деликатно, чем с Хэнком. Иногда, признаюсь, у меня закрадывались сомнения в правдивости его истории.
— Но вы же знали, что Грант довела жену мистера Миллера до попытки самоубийства. Неужели у вас не возникло ни малейших подозрений?
Кейт внимательно разглядывала свои ногти. «Пожалуй, это уже перебор», — подумала она, видя, как Кэйн сжал кулаки.
— Нет, детектив, — холодно ответил он. — В «Уорлд медиа» все для нее складывалось очень удачно, так, как она хотела. Я не мог предположить, что ей нужны какие-то фантазии, чтобы заполнить свою жизнь. — Он снова пожал плечами. — Насколько я знаю, она никогда не пыталась оказывать давление на Эмму, более того, даже не искала возможности войти в контакт с моей женой. Нет, у меня не было причин подозревать, что она решится на хладнокровное убийство двух человек.
Брэд Уорнер встал и положил руку на плечо Кэйна.
— Ну-ну, Джек, вам незачем объяснять действия Габриэллы Грант. — Он посмотрел на Гарри. — Полагаю, мой клиент может быть свободен, детектив?
Гарри подождал, пока Кэйн, Уорнер и Миллер уйдут, и тоже поднялся. Кейт выключила диктофон. Положив его вместе с блокнотом в сумку, она вслед за детективами вышла из комнаты и увидела в холле Джека Кэйна.
— Хочу вам сказать, Кейт… я очень рад, что вы присутствовали при разговоре, — обратился он к ней, впервые за все время улыбнувшись. — У меня были опасения, что вы не поверите в эту историю, если услышите ее не из первых уст. Я вообще боялся, что в нее никто и никогда не поверит.
— Да, поверить действительно трудно, — согласилась Кейт. — Вы, наверное, почувствовали большое облегчение теперь, когда все позади?
— Еще бы! Я и представить не мог, что все закончится именно так. — Кэйн взял ее за руку. — Я позвоню вам, Кейт, хорошо?
— Конечно, — торопливо ответила она, заметив, каким взглядом смотрит на них Майк.
Вероятно, причиной испорченного настроения Трейвиса была ее короткая беседа с Кэйном, но он не стал распространяться на эту тему, а, сразу повеселев, протянул Кейт листок бумаги.
— Мы установили, что лэнгхорнский телефон принадлежит Глории Росситер, матери Грант, — сообщил Майк, направляясь к выходу. — Возможно, она знает, где ее дочь. В «Уорлд медиа» об этом, естественно, не имеют ни малейшего понятия. Ассистентка сказала, что Грант больна. Думаю, это
