— Итак, пусть он останется здесь, — продолжал молодой человек, — позвольте же мне устроить его покомфортабельнее.
Подняв факира, как недавно он сделал это в Чикаго, только при других обстоятельствах, Пензоне перенес его к подножию алтаря. Там, перевернув несколько сосудов с золотыми и драгоценными камнями, рассыпавшимися по полу сверкающей волною, он сделал из этого ложе, на которое положил Сукрийяну, головой к алтарю, ногами к выходу.
И на этой ослепительно блестевшей могиле, факир снова заснул летаргическим сном. Надолго ли на этот раз?
Когда Пензоне окончил свою печальную обязанность и все были готовы двинуться в путь, к нему приблизилась Дебора и, положив свою нежную ручку в его мужественную руку, слегка дрожащим голосом сказала:
— Дорогой Эдгар, вы столько раз жертвовали своей жизнью для меня, а я всего один раз могу отдать вам свою. Вознаградит ли это вас?
VII
Все хорошо, что хорошо кончается.
Через несколько часов наши друзья достигли конца подземелья, выходившего в лес, где им проводником служила девадаси, прекрасно знавшая малейшие тропинки. Они благополучно миновали лес и, не встретив никого на своем пути, добрались, наконец, до ниджигулского бенгало.
Казалось, до этого маленького городка, раскинувшего свои немногочисленные улицы на краю большой пыльной дороги, ничего не дошло из событий, разыгравшихся в гондапурском лесу, — все по — прежнему было спокойно.
Только в бенгало замечалось некоторое движение! Китмудгар, вот уже два дня как не показывался в своем заведении, и слуги начали беспокоиться о его продолжительном отсутствии.
Наши знакомые не долго оставались здесь. Захватив с собой необходимый в дороге багаж, они, под надежной охраной, поспешили в Бенгалур, откуда по железной дороге отправились в Пондишери. Двухнедельная остановка в этом прелестном уголке восстановила силы мисс Деборы. Консул Соединенных Штатов любезно предоставил свою виллу в распоряжение соотечественников и не хотел и слышать о переезде их в какой-нибудь отель.
Бесполезно, конечно, говорить, что они не бросили Ситу. Две вещи доставили маленькой девадаси огромное удовольствие: первая — Токсон обещал взять ее с собой в Америку, вторая — это полный европейский костюм, которому она радовалась, как дитя. Однако, справедливость вынуждает нас сознаться, что это Платье не так шло к ее свежему личику, как одеяние девадаси.
Но час отъезда настал.
В тот самый момент — когда четверо наших путешественников вступили на пароходные сходни, какой-то человек, растолкав кули, толпившихся у пакебота, пробрался к Сите и подняв руку, чтобы нанести ей удар кинжалом в грудь. Но Сита, бывшая постоянно настороже, пока они находились в Индии, быстрым жестом успела увернуться от удара, причинившего ей только царапину.
Человек этот был тотчас же схвачен и связан. Это оказался Кабир, китмудгар ниджигулского бенгало, которого чудовищный фанатизм толкнул на братоубийство.
К счастью, и в особенности благодаря хладнокровию молодой индуски, рана оказалась легкой. Убийца был передан в руки полиции, и отъезд путешественников ничем более не омрачался.
Возвратившись на родину, они нашли, как и следовало ожидать, лабораторию личного музея в довольно — таки плачевном состоянии. Там царствовал полнейший беспорядок. По крайней мере, мистер Токсон нашел Объяснение, столь желательное, пробуждению Сукрийяны. Действительно, его будка для электрической казни была раскрыта; кроме того, он получил от компании электрической энергии громадный счет, потому что факир, как не трудно догадаться, не позаботился отключить ток, не перестававший действовать все это время.
Спустя месяц после прибытия в Чикаго была отпразднована свадьба Пензоне с Деборой.
Молодой человек был католик, а невеста — протестантка, поэтому было два пышных венчания, которые и состоялись, и то, и другое, в двух церквах, помещавшихся друг против друга на двадцать девятом этаже гигантского дома.
После венчания был бал, тоже в этом доме, с массой приглашенных, а после бала подъемная машина доставила молодых в заранее приготовленные апартаменты.
Счастье их невозможно описать, да и не стоит делать этого из боязни возбудить зависть других.
Но, хотя и счастливый, Пензоне не мог оставаться в бездействии. Добрый малый совершенно отказался от науки, к которой он никогда не чувствовал призвания, и навсегда покинул личный музей мистера Токсона.
Пензоне решил издавать журнал, поистине гигантский, согласно требованию времени и духа американцев. Необходимые средства ему представил бриллиант, взятый из сокровищницы богини Кали.
1–го декабря прошлого года вышел в свет первый номер Dominion and Michigan Herald'a, органа на двенадцати больших страницах, по восьми столбцов в каждой, на двух языках — французском и английском, ибо предназначался для американцев, вообще, и жителей Канады в частности.
В Dominion and Michigan Heraid'e занята масса молодых людей, большинство которых, — как и везде в Америке, — принадлежит прекрасному полу. В числе их находится и наша знакомая Сита. Молодая индуска, которой мисс Дебора и ее отец позаботились дать необходимое образование, прекрасно чувствует себя в чуждой ей по языку, нравам и культуре стране. Она пишет свои «справки» в таком легком и приятном стиле, что уже начинает приобретать известность в заокеанской прессе.
На стене своего элегантного рабочего кабинета она повесила кинжал, который выскользнул из преступной руки Кабира в момент его ареста. Это довольно обыкновенное оружие с виду, но при тщательном осмотре на нем можно прочитать следующие слова, затерявшиеся среди золотой насечки, укращающей лезвие:
«Анкайяль Каннамайя!»
Примечания
1
Столица Мексиканской республики. (Здесь и далее сноски даются в авторской редакции. —
